Кто с мечом придёт…
Шрифт:
Доспехи Александра Ярославича тоже не блистали кричащей роскошью, лишь некоторые их детали были позолочены и украшены искусным орнаментом – князь все-таки. Шлем оснащен подвижным забралом, при необходимости защищающим лицо. Рукоять длинного прямого меча поблескивала разноцветными каменьями.
Молодой полководец грозно сверкнул очами, оглядев ряды воинов, потом заговорил веско и уверенно, четко выговаривая каждое слово:
– Братья мои! Биргер, верхний свейский ярл, письмецо мне прислал. Пишет, гадюка, чтоб я, ежели сдюжу, сопротивлялся ему. И грозит, крестопузый, пленить землю нашу.
Негромкий смех прошел по рядам. Князь коротко улыбнулся, но, подняв руку, остановил веселье и продолжил:
– Биргер думает,
Братья! Не в силе Бог, а в правде! Вспомним слова псалмопевца: «Сии в оружии, и сии на конех, мы же – во имя Господа Бога нашего призовем»… Братья! Не убоимся множества ратных, яко с нами Бог!
И еще я вам скажу, други. Сопротивляться мы не обучены и не привыкли. Пущай свеи сопротивляются, коли смогут. А мы, святой Руси защитники, били ворога, на нашу землю позарившегося, и будем бить!
Пусть их, свеев приблудных, на берегу поболе нашего будет. Ан не считать мы сюда пришли, а врага истреблять, сколько бы его ни было! А земли у нас много, каждому свею на могилку удела нарежем, с Божьей помощью, не жалко…
Дружинники засмеялись. Князь, улыбаясь, выждал, потом сделал знак рукой и воины притихли.
– Наша победа в первом ударе. – Голос Александра стал деловитым, как на производственном совещании. – Бьем незваных гостей едино – быстро и мощно, аки медведица беспощадно рвет врага, медвежат своих защищаючи! Разумею так: конной рати надобно отрезать высадившихся свеев от их кораблей. Лучникам я их дело уже объяснил – пусть поджигают вражьи судна огневыми стрелами. Велел не забывать и о вражьих самострельщиках – высматривать их и метко разить! А наша пешая рать должна прижать тех, кто уже на берегу, к самой Ижоре, и в воду гнать рытарей, не дать им в ряды встать. Отсматривайте бискупов ихних, крючьями стаскивайте наземь этих волков, добивайте без жалости!
А чуток позже, когда ворог опамятываться начнет, в кулак собираться, то по ним воевода Лексеич с правой руки вдарит – подвздых! Нам главное не дать свеям первый страх пережить! Рытари не все готовы, боевая справа на некоторых легкая, походная… Да и ту поскидывали небось, удобства ради. Нет, не готовы они сейчас к сече. Потому нельзя нам мешкать. – Князь резко повернулся, снова оглядывая дружину, и повысил голос, – Беспощадно, вои, слышите меня? Помните – бить ворога быстро и мощно! За землю нашу, за веру христианскую, за народ, не пожалеем живота своего!
Все вы слышали о чудесном видении ижорского старосты Пелгусия, воочию узревшего Бориса и Глеба. Не оставят нас без поддержки на бранном поле святые братья! С Божьей помощью защитим Святую Русь. Вперед, богатыри русские! Ждать боле неча.
Сноровисто прошли вдоль строя двое священников, кропя воинов святой водой и осеняя крестом, благословляя на битву. Военачальники вернулись к своим подразделениям, проинструктировали дружинников. Речь князя несла в себе такой заряд, что у меня дико хотелось немедленно бежать на берег и показать шведам кузькину мать во всей ее первозданной красе. Жан тоже выхватил саблю и, побледнев лицом, шагнул в сторону места вражеской высадки. Федор вполголоса скомандовал:
– Ближние, охолонь! Марш на коня! Берем князя в круг. Зорче, мать вашу, зорче будьте! Щиты изготовьте, чтоб Ярославича прикрыть ежели что… – И добавил веско, – Убережём князя, дружинники. Мечи наголо!
Конница пересекла поляну и, выстроившись клином, разгоняясь, рванула к реке, над которой всходила яркая луна. Ряды пеших ратников тоже исчезли за стволами деревьев, но нам уже было не до этого – князь стегнул коня, посылая его в сторону поросшего мать-и-мачехой бугра, откуда можно было наблюдать за схваткой на берегу. Федор и Вахромей цепко держались совсем рядом с Александром Ярославичем, готовые прикрыть его щитами от стрел, а остальные ближние дружинники встали с четырех сторон чуть поодаль, ощетинились пиками. Жан прикрывал тыл. Я же оказался у самого косогора, и панорама битвы развернулась передо мной почти во всех деталях. Хорошо еще, что небо было чистым и, лунный свет хорошо освещал берег. А может дело в моем улучшившемся зрении?.. Мне удалось видеть начало побоища – иначе не назовешь сечу, происходившую возле устья реки Ижоры.
Русская конница, на скаку ловко перестроившись в клин, моментально смела хлипкое охранение, состоящее из простых кнехтов, и развалила на две неравные части неготовую к нападению толпу шведских вояк. Опешившие от неожиданной атаки русских богатырей, свеи валились с ног, порубленные длинными прямыми мечами. Свистели стрелы – из кустов били наши лучники, метко поражая неприятеля, в том числе и арбалетчиков. Меньшая часть меченосцев, оставшаяся непосредственно возле кораблей, продержалась недолго и была моментально истреблена подчистую. Над трупами шведов расчерчивали воздух яркие росчерки пылающих стрел. Такелаж кораблей во многих местах начал охватывать огонь. Богатырские кони подступили к кромке воды и тяжко вытанцовывали на берегу, а сидевшие на них витязи, подбоченившись, зазывали свейских воинов спуститься с кораблей на сушу, принять бой. Но те не спешили на встречу с неминуемой смертью, а некоторые даже бросились сбрасывать в воду сходни, заметив, как самые лихие дружинники прямо на конях взбираются по ним на судна и рубят матросов.
И все же надо признать, что шведы были опытными вояками. Они быстро сориентировались в обстановке. Те из них, кому удалось избежать первого разящего натиска, старались уклониться от немедленного боевого контакта с конницей и стягивались вокруг старших военачальников – рыцарей, создавая вокруг них небольшие, но стойкие очаги сопротивления. Эти группы начали сливаться вместе, что усложняло задачу нашей конницы…
Именно в этот момент подоспела русская пешая рать.
Удар этого монолита, казалось, неспособна выдержать ни одна армия. Дружинники работали – не бились, а именно работали, помогая друг другу и прикрывая в случае надобности. Теснимые шведы наоборот – орали, как бешенные, скалились и корчили зверские рожи. Чем-то они напоминали команду обезбашенных регбистов, с ревом рвущихся к воротам противника, и это зрелище могло легко напугать впечатлительного человека. Однако, на невозмутимых русичей тактика нахлебавшихся мухоморной настойки берсеркеров не устрашила.
Нет, шведы вовсе не были сборищем клоунов, как это может показаться по моему описанию их излюбленной тактики. Дрались они знатно – агрессивно, напористо и бесстрашно. Это те из них, кто вступил в непосредственный боевой контакт с нашими дружинниками. Цель шведских берсеркеров была понятна – они пытались выиграть время для построения основных сил.
Сумевшие с помощью оруженосцев взобраться на коней, рыцари сверкающими башнями возвышались над колыхающейся нивой голов. Зловеще шелестели длинные клинки мечей, боевые топоры мерно поднимались и опускались. За бронированными машинами для убийства сновали пешие кнехты. Я невольно сравнил рыцарей с фашистскими танками, под защитой которых шли штурмовики-автоматчики…
Одна часть русских воинов оттесняла шведскую пехоту, состоящую частью из финнов и литовцев, а другая с помощью железных крючьев-багров сноровисто опрокидывала рыцарей на землю, которых ратники потом добивали ножами, вонзая клинки в щели между пластинами брони, или же пробивали клювами чеканов рогатые шлемы, круша вдребезги вражеские черепа.
Через сорок минут битвы сложилась такая картина: наша конница напирала на шведов, оттирая их подальше от кораблей, а пехота пыталась опрокинуть ряды чужеземных десантников в разом помутневшие воды Ижоры. В тылу успевшего оправиться от первого удара русских врага действительно готовился контрудар – я заметил, что рыцари спешно сколачивали в бронированный кулак отборных меченосцев, но очаги сопротивления были разрознены.