Кто-то должен умереть
Шрифт:
– У меня как-то в летнем лагере была подружка, – сообщил Антон со своей фирменной комичной серьезностью. В таких случаях он начинал говорить почти басом. – Так мы с ней все лето шатались по лесу, потом строили плот, чуть на нем не потонули, и нас вышибли из лагеря, чтобы другим неповадно было. И знаешь что? Я сообразил, что она девочка, только через полгода. До тех пор мне это было безразлично.
Настя пристально на него взглянула.
– Вижу, вижу, – бросил тот. – Ты думаешь, что я девчонками не интересовался. Так вот – до этого я уже целовался с двумя, причем одновременно. Они были
Насте было далеко ничего не ясно, но она предпочла кивнуть. Парень снял очки и заложил ими раскрытую книгу:
– Сейчас у нас примерно то же самое, – сказал он. – Ты что-то затеяла, и хотя мне фиолетово, зачем тебе это нужно, я буду помогать.
– Чего ради? – вырвалось у девушки.
– Сам не знаю.
Настя встала и внезапно, едва сознавая, что делает, коснулась губами его горячей щеки. Это был второй поцелуй – и такой же невинный, как первый. Антон выждал секунду и похлопал ее по плечу. Дружелюбие выглядело несколько деланным, зато голос звучал спокойно.
– Шла бы ты спать, – сказал он. – Не забывай – мне завтра на работу. Я же теперь кормилец.
– Я сделала все, как ты хотел, – женщина с мольбой вглядывалась в это лицо – знакомое так недавно и в то же время такое близкое.
– Разве я просил о чем-то? – последовал ответ.
Мария опустила глаза, тут же снова подняла их – но не нашла в его взгляде никакого ответа. Ей казалось, что реакция должна быть иной. Ведь она впервые поступила так, как ей приказали. Ведь она ничего не требовала взамен – или ей казалось, что не требовала. Почему он так равнодушен?
– Не понимаю, – она нервно вертела между пальцев вилку. Приходилось напрягать голос, чтобы разговаривать в ресторанном шуме – Борис снова не внял ее просьбам экономить деньги и повел ее ужинать. – Ты сказал, что перестанешь высыпаться, если я буду вставать рано. Я уволилась. Я всю свою жизнь разрушила ради того, чтобы ты имел пару часов для отдыха. А ты этого совершенно не ценишь.
– Я это ценю, – Борис невозмутимо разрезал бифштекс. – Чего ты хочешь? Чтобы я исполнил ритуальный танец? Радуюсь, как умею.
– Не видно.
– Хорошо, – он отложил нож и тщательно вытер пальцы бумажной салфеткой. – Что ты хочешь увидеть? Скажи, и ради такого случая я это сделаю.
Женщина промолчала. Он снова играл краплеными картами – иначе не скажешь. Снова сказал то, на что она не могла ответить. Выглядел более умным, дальновидным, опытным. А она вновь взяла на себя роль безвольной скандалистки. Мария чувствовала себя отвратительно, и ей очень хотелось взять реванш. Оглядываясь на события прошедших дней, она с ужасом убеждалась, что успела натворить столько глупостей, сколько не делала за все предыдущие годы.
– Теперь я полностью завишу от тебя, – еле слышно промолвила она, но Борис услышал. Он коснулся ее запястья, и она вновь ощутила еще непривычную тяжесть. То был массивный золотой браслет, составленный из пластин, инкрустированных белыми и зелеными камушками. Борис сказал, что это изумруды и бриллианты, но если бы это оказались цирконы, не имеющие никакой ценности, она бы порадовалась не меньше. В глубине души она и полагала, что это цирконы, но проверять не хотелось. Подарок в красной бархатной коробке он преподнес ей этим вечером в честь увольнения.
– Не воспринимай все так трагично, – посоветовал Борис.
– А что мне делать? У меня нет никаких сбережений, рассчитывать не на кого. Я веду себя так, будто сошла с ума!
В ответ он заметил, что иной раз неплохо бывает сойти с ума – для разнообразия. Мария потребовала, чтобы он отнесся к ситуации серьезно. Мужчина рассмеялся. Впрочем, смеялись только его губы – глаза оставались непроницаемыми. Женщина не выдержала и бросила вилку:
– Хватит! Не понимаю, как ты это провернул, но знаю одно – я сделала ошибку. Немедленно начну искать другую работу! Может быть, даже попрошусь на прежнее место.
– А вот сейчас ты в самом деле говоришь глупости, – сказал он. – Зачем тебе работать? Держи.
Он достал бумажник из внутреннего кармана пиджака и выложил на скатерть несколько стодолларовых купюр. Мария гневно подняла глаза и сказала, что это не выход.
– Почему?
– Потому что ты несерьезен. Сегодня даешь деньги, завтра…
– И завтра будет то же самое.
– Но почему? – Она была готова разрыдаться, несмотря на то что вокруг было много народу. – Почему я?
С губ рвались другие вопросы, но как раз их она и не могла сформулировать. Ей хотелось спросить, почему Борис, по всем внешним признакам – влюбленный, порою ведет себя так холодно? Почему он не пускает ее в свою жизнь, умудряясь при этом менять ее собственный образ жизни? И как ему удалось, почти не нажимая, перевернуть весь ее мир? Она впервые встретила такого человека, и ей было страшно.
– Скажи, что будет завтра? – Она с трудом заставила себя говорить спокойно. – Сам-то знаешь?
– Конечно. Завтра мы проснемся где-то в полдень, ты приготовишь завтрак, и я поеду на работу. А потом пойдешь в магазин и купишь продукты, чтобы сделать ужин. В ресторан не пойдем – надоело. Честно говоря, – он выудил из помявшейся пачки последнюю сигарету, – я пристрастился к ресторанам потому, что жил один. На самом деле предпочитаю домашнюю кухню.
Мария опустила ресницы – он ждала не такого ответа. Каждое слово звучало внушительно, солидно и, казалось, не нуждалось в пояснениях… Но ей нужно было что-то иное.
– И это все?
– Чего тебе еще нужно?
– Не знаю, – она провела ладонью по щеке и очень удивилась, обнаружив, что не плачет. – Я тебе доверилась, а ведь совсем тебя не знаю.
– Так узнаешь.
– Да? – Мария пытливо смотрела ему в глаза. – Я не уверена в этом. А ты разве знаешь меня? Почему ты меня предпочел другим? Ради чего собираешься содержать? Ты даже не знаешь моей фамилии. Не знаешь, сколько мне лет…
– Двадцать семь?
Она нервно рассмеялась:
– Тридцать. Но спасибо за комплимент. О тебе я тоже знаю немного. Правда, ты дал мне визитную карточку. Мы с тобой несколько раз занимались сексом, ходили в рестораны, даже купались в речке. Но это все. Так люди не сходятся!