Кто-то за моей спиной
Шрифт:
Из родительского дома я съехала в тот же день. Не могла больше там оставаться, хоть и прилично потеряла в деньгах, снимая квартиру. Даже на праздники не приезжала – что угодно готова была придумать, лишь бы не оставаться больше один на один со старухой.
Она умерла недавно. Мама говорила, что плохо очень умерла, кричала три дня, корчилась, никакие уколы не помогали. А когда ее похоронили, на третий же день металлический крест, который ей поставили, упал и разбился. Понимаете, да, МЕТАЛЛИЧЕСКИЙ крест развалился на несколько частей! Потом ей памятник поставили, обычный, гранитный, и вот с ним уже все в порядке было. Только в то место, где крестик нарисован, молния ударила, сколов кусок…
Не
Демоны по Брайлю
Иван Петрович был совершенно, бесповоротно слеп. Не то, чтобы его это когда-то волновало… Если чего-то нет с рождения, нет смысла и переживать о потере. Несмотря на свою слепоту он вполне успешно учился, потом ушел в науку и дослужился до целого профессора в университете, на кафедре фольклористики. Любил Иван всякие байки и былички, ездил по деревням и селам, истории разные собирал… Правда вот так и не женился, хоть мать и жаловалась соседкам, что ее годы идут, и на кого же она его такого оставит.
На кафедре ему помогали аспиранты и студенты из отличников. А для бытовых вопросов у него уже давно была сиделка. Вернее, помощница по хозяйству, как ее величал сам Иван. Нет, он не был абсолютно беспомощным – годы практики научили его пользоваться остальными чувствами взамен отсутствующего зрения, а остальное он добирал с помощью специальных наклеек – стикеров, на которых шрифтом Брайля были выбиты инструкции и пояснения. Так что по большому счету в обязанности помощницы по хозяйству входило ровно то же, что и в остальных – зрячих – семействах: уборка, готовка, стирка…
В то утро Иван как обычно решил заварить себе чай. Ничего не предвещало неприятностей – он поставил чайник, достал коробочку с чаем – проверил, точно ли это она, с помощью очередной наклейки – насыпал заварку в кружку, добавил сахара, залил кипятком. Привычные действия, нормальные абсолютно. Вот только сделав первый же глоток Иван понял, что с напитком что-то не то. Он горчил. Он оседал на языке и царапал гортань.
Желудок скрутило моментально. Ивана вырвало в раковину, потом еще, и еще… Потом на шум прибежала проснувшаяся домработница и с криком ужаса кинулась помогать – приволокла таблетки, напоила водой, хотела было вызвать скорую, но Иван не захотел. Спросил только, что не так. И домработница снова закричала, потому что в сахарнице лежал вовсе не сахар. Чистящее средство. Но… Как оно попало в сахарницу?
Домработница клялась, что никогда не сделала бы подобного. Иван был склонен ей верить. Но и посторонних в их доме не водилось…
На следующий день Иван пошел в душ и почуял неладное, только когда слизистые полыхнули адской болью. В банке шампуня оказался растворитель. В супе плавали куски стекла. В креме для бритья ошметками плавала стекловата. В других местах…
Домработница начала молиться вслух, стоя на коленях перед какой-то иконкой, которую Ивану подарил кто-то из бабулек. В квартире творилась какая-то чертовщина. Иван даже подумал было на то, что таким образом домработница хочет с ним расправиться, но… Кое-что, о чем она не знала, она никак не могла провернуть. Его… игрушка для взрослых хранилась в сейфе, пароль от которого знал только Иван, и в ней тоже обнаружился сюрприз. Как и в вещах, лежащих в тумбочке на кафедре.
Ничего не сходилось. Кто и зачем мог менять вещи на опасные для жизни? Это розыгрыш над слепым или попытка убийства?
Иван верил в то, о чем пишет. Он не просто активно изучал фольклор, он весь был в этом фольклоре. И справедливо решил, что за ним пришел один из тех духов – домовой или еще кто-то – кого он так активно пытался изучить. Даже пытался задобрить его – оставлял блюдечко с молоком, просил «хозяина» не гневаться…
Ивана нашла все та же домработница. Он был в своей кровати, а на его лице красовалась маленькая подушечка, декоративная и совершенно безвкусная, которой просто не было в его доме. Сам Иван никогда не покупал ничего из декора – за него это делала мать или та самая домработница. Откуда взялась подушка? Это так и осталось загадкой.
Подозреваемых не было. Вернее, их было даже слишком много, но у каждого оказалось 100% алиби, твердое и нерушимое. Мать и домработница ученого в один голос вопили о домовом, который сгубил хорошего человека. Коллеги-ученые грызлись между собой за освободившуюся должность. Квартира по итогу отошла к матери, как к единственной живой родственнице, как и остальное имущество.
Никто не обвинял только тихую, скромную соседку ученого. У нее не брали показания, она не давала никаких объяснений. И только Иван знал – но благополучно забыл – о том, что САМ когда-то оставил ей комплект ключей. Сын соседки потом выкупил квартиру за бесценок и переехал наконец к матери, которая мечтала об этом. Но… Покупать квартиры не запрещено. А о чужих ключах и собственной скромной подушечке из диванного гарнитура соседка никому не собиралась рассказывать. А зачем? Ученого же домовой сгубил…
А вот то, почему сынок той соседки – молодой еще мужчина – внезапно стал слепнуть, а потом и вовсе покончил с собой, наглотавшись какого-то растворителя, так и осталось самой настоящей загадкой. На этот раз действительно для всех.
Голос из-за двери
Слышала тут похожие истории, вспомнила свой случай встречи с паранормальным. Я тогда еще студенткой была и подрабатывала на социальных опросах: по квартирам ходила, опрашивала людей. Много чего тогда было. И собаку на меня спускали, и извращенец голышом открывал, и в разгар семейной драки я врывалась… Но тот случай запомнился мне особенно. Именно после него я твёрдо решила для себя – хватит. Не хочу больше.
Это была обычная пятиэтажка, каких в любом городе миллион и одна на квадратный метр. В подъезд я попала даже без специального ключа – он просто был открыт, домофон не работал. Прошлась по паре квартир, начиная с пятого этажа, выслушала о себе много нового, а потом добралась до самой обычной двери на третьем этаже. И даже успела в нее постучать.
Голос из-за двери едва не заставил меня подпрыгнуть от неожиданности. Старческий, дребезжащий… Женщина, а точнее старушка, зашептала прямо в замочную скважину, что ей плохо, холодно, хочется кушать… Я тут же кинулась на помощь. Все повторяла и повторяла, чтобы она открыла, спрашивала, кто мучает ее. А она как заведенная шептала одно и то же. «Помогите. Они заперли меня. Мне нечего есть. Помогите»…
Я не выдержала. Позвонила в полицию, в скорую, и стала скрестись по соседям в надежде, что у кого-то будет запасной ключ, но мне никто так и не открыл, даже те, кто точно был дома – я разговаривала с ними буквально пару минут назад.
Полиция приехала неожиданно быстро, а вместе с нарядом и… местный участковый. И голос за дверью стих. А потом мне сказали то, от чего у меня волосы дыбом стали не только на голове, но и вообще на всем теле. Оказалось, что в квартире больше года никто не живет. Старушка, которая действительно обиталась там раньше, умерла, родственников у нее не было…