Кто твой враг
Шрифт:
Норман ощущал себя глупцом.
Вокруг него — куда ни глянь — каждое утро мужчины в половине восьмого приступали к работе, девушки, отпахав восьмичасовую смену в «Форте», садились строчить письма Мэри Грант [104] . Производились часы, машины, пижамы, шпалы. Вокруг него шла реальная, измеряемая в фунтах, шиллингах, пенсах жизнь. Единственные сыновья белокожих отцов отправлялись в Малайю убивать единственных сыновей желтокожих отцов во имя национального престижа. Каждое утро в одиннадцать часов прыщавые мальцы сновали из кабинета в кабинет, поднося остывший чай в оббитых белых кружках девицам, печатавшим под диктовку начальников письма, начинавшиеся «В ответ на Ваше распоряжение от 23-го». Пожилым парам было не по карману посмотреть в местном «Гомоне» последнюю картину Мартина и Льюиса [105] .
104
«Форте» — сеть отелей. Мэри Грант — известный художник по костюмам, много работала в кино.
105
Д. Мартин (1917–1995) — актер и певец, и Джерри Льюис (р. 1926) — американский комик, режиссер и певец, в пятидесятые годы с большим успехом выступали в ряде фильмов.
106
В Англии отборочные экзамены для школьников одиннадцати лет включали проверку умственных способностей, сообразительности, а также знания английского языка и арифметики. По результатам экзаменов решали, в какой из трех типов школ — классической, технической или средней современной — учащийся будет продолжать образование. Сейчас эти экзамены отменены.
Мысли Нормана обратились к Канаде, к Томасу Хейлу — он попытался представить, как тому видится их жизнь. Хейл ежегодно наезжал с ревизией все равно как Кафка [107] и относил тебя или к разряду проданных, или к разряду забракованных товаров. Хейл вновь и вновь открывал будущего творца Великого Канадского Романа и отправлял его — нередко за свой счет — в Лондон, но, навещая его в следующий раз, обнаруживал, что подающее надежды дарование с головой окунулось в пьянство или в телевизионную халтуру. Хейла, однако, это не останавливало. Он не мог себе представить, что англичанам нет дела до Канады. Для них Канада — это хранящий им верность доминион, где-то между ними и навсегда утраченной Индией, откуда родом лорд Бивербрук [108] , больше они о ней ничего не знали и знать не желали. Не мог Хейл также представить себе, каково это — жить в Лондоне.
107
Франц Кафка долгое время служил страховым агентом, и в его обязанности входило выезжать на место события и оценивать размер ущерба.
108
Уильям Максвелл Бивербрук (1879–1964) — английский государственный деятель. Газетный магнат. Автор работ «Люди и власть. 1917–1918» и др., в которых выступал за сохранение и укрепление Британской империи.
Канадцы приезжали покорять. Они были блудными отпрысками жестоковыйного отца. И, возвращаясь домой, не ожидали, что отец так одряхлеет, пока они благоденствовали за морями. Они не могли поверить, что остров остался великим лишь в воспоминаниях или сантиментах. Их выбор — уехать не в США, а в Англию, где на улицах кишмя кишат поэты, — свидетельствовал о некой высоте духа, поэтому они ужаснулись, обнаружив, что эта страна несравнимо более прагматична, нежели их собственная, где все, что тебе принадлежит, — не награда за целеустремленный труд, а функционально и изначально твое. Они не могли поверить, что опоздали с приездом.
Норман посмотрел на часы и снова прикинул, куда бы он мог пойти.
Я — изгой, подумал он. У меня больше нет друзей. И засмеялся над собой. Еще несколько дней, и все уляжется, подумал он. Все образуется.
Вышел из такси на Керзон-стрит, приглядел девчонку. И повел ее в небольшую гостиничку.
А у Винкельманов этим вечером заваривалась каша. Был здесь Чарли, был и Хортон. Хортон только что вернулся из поездки
— Они знают, какая истерия царит в Штатах, — сказал он. — В Будапеште потрясены тем, как ФБР удалось околпачить американцев.
Белла разносила закуски.
— Меня снова и снова спрашивали, почему такие люди, как я, уезжают из Штатов. Я сказал, что там сейчас невероятный поворот к конформизму: в красные могут записать только за то, что не ходишь в церковь. Размах и успех охоты за ведьмами их поразил. Но когда я объяснил, что доносчики в большинстве своем психопаты и возможности увидеть лицом к лицу того, кто тебя обвиняет, нет, до них что-то начало доходить.
Хортон — ему предстояло в девять тридцать выступить в Обществе англо-венгерской дружбы — ушел рано. Едва за ним закрылась дверь, оставшиеся принялись за дело.
Борис Джереми попал в беду.
Импозантный, обходительный Борис Джереми, пока его не вызвали в Комиссию, шел в Голливуде в гору. На слушаниях вышло наружу, что Джереми не только вносил деньги в фонд помощи Испанской республике, но что его свойственник погиб под Гвадалахарой [109] , мало того, жена Джереми состояла в ЛКМ [110] . После чего Джереми был вынужден уехать в Англию. Здесь после долгой и упорной работы он снова пошел в гору, но на прошлой неделе, когда — после нескончаемых переговоров — контракт на первую в его жизни крупнобюджетную картину для Британской студии был уже на мази, сделку неожиданно и без объяснения причин отложили. А сегодня утром у него аннулировали паспорт и предложили в течение полутора месяцев вернуться в США. Но никакой работы, если только он не согласится стать «дружественным свидетелем» [111] , ему там не видать. А у Бориса Джереми жена и трое детей.
109
Имеется в виду Гвадалахарская операция 1937 г. — одна из самых крупных операций во время войны испанских республиканцев против франкистов.
110
ЛКМ — Лига коммунистической молодежи.
111
«Дружественный свидетель» — свидетель, которого вызывают, чтобы он дал показания, благоприятные для одной из сторон.
Сонни Винкельман растерянно вертел в руках стакан.
— Чарли, расскажи им то, что рассказал мне, — попросил он.
Чарли замялся.
— Да ладно. Не смущайся.
— Карп сказал мне, притом совершенно недвусмысленно, что Норман умственно нестабилен.
— А ну повтори, — сказал Боб Ландис.
— А ты знаешь, сколько раз лазили Прайсу в голову в госпитале? — спросил Грейвс.
— Нет, — сказала Боб, — а ты?
— Чарли, продолжай.
— Карп говорит, Норман считает, что жизнь его прошла впустую — это его слова: протестовал, негодовал, и добро б еще было ради чего. По его словам, нашу борьбу за Розенбергов запятнал тот факт, что мы закрывали глаза на несправедливости другой стороны, притом куда более страшные.
— Он что, троцкист?
— Откуда мне знать?
— Слушай, а какие все-таки у Нормана взгляды?
— Чарли?
— Не знаю. Теперь уже не знаю.
— Он вроде бы недавно ездил в Испанию? Я что хочу сказать, если он тратит доллары во франкистской Испании…
Ландис хищно улыбнулся.
— А что, позовем его сюда, — сказал он, — и пусть он расскажет, какие у него взгляды.
Однако его шутку не поняли.
— Что еще, Чарли?
Чарли ерзал на стуле — ему было не по себе.
— Расскажи, что ты рассказал Сонни, — попросил Грейвс.
— Это сугубо личное дело.
Винкельман объяснил.
— Я купил у Чарли сюжет — премилую комедию — и подрядил Нормана подправить там-сям диалог. А сегодня утром Чарли врывается ко мне и говорит, что не желает иметь к картине никакого отношения. И это, учтите, уже после того, как картина запущена в производство. Говорит, что вернет мне деньги, и пусть в титрах автором значится Норман — так он решил.
— Тут и еще кое-что замешано, — не слишком решительно возразил Чарли. — Есть и другая причина.
— Да ладно. — Винкельман хлопнул Чарли по плечу. — Будет тебе защищать Нормана. — И рассказал, как обстояло дело с «Все о Мэри». — Они старые друзья, — сказал он.
— Поэтому-то я и хочу снять свое имя с титров, — сказал Чарли.
— Вот что значит стойкость.
— Господин председатель, — начал Боб, язык у него заплетался. — По порядку ведения собрания…