Кто ты, человек? Сказание о Свете

Черняев Владимир

На ощупь, наугад,

к второй двери добралась,

за ручку крепко взялась,

спиною повалилась.

Но дверь легко открылась.

И Света аж упала,

но тут же быстро встала,

и хоть разбила ногу,

искать во тьме дорогу

продолжила опять.

А чтоб вернуться вспять,

и мысль не промелькнула.

Из тьмы жарой дохнуло.

И как тогда во сне,

держась плотней к стене,

на

ощупь, шаг за шагом,

и хоть полился градом

со Светы крупный пот,

она всё шла вперёд.

Но вот и третья дверь.

«И где тот лютый зверь,

чудовище ужасное,

для всех людей опасное?»

– подумать не успела,

как что-то засопело,

забулькало во тьме.

И в Светином уме

стал рисоваться зверь.

Но вновь вцепившись в дверь,

на что способна была,

рванула со всей силы.

И третья дверь открылась,

но тут же навалилась

на Свету чья то туша,

всю мощь свою обрушив,

на хрупки её плечи.

И сотни ярких свечек

зажгли в глазах пожар,

сойдясь в огромный шар,

сияние разлилось,

сознанье провалилось.

ГЛ-7

1

Оля пулею летела,

торопилась, как умела,

в лагерь быстро добежала,

задыхаясь, рассказала,

что пошли со Светой в лес,

но опутал их там бес,

и в ущелье забрели,

там ту дверь, из сна, нашли;

хоть завалена она,

но эмблема всё ж видна:

шар какой-то в лучах света,

вход в сокровищницу это.

«Света стала разгребать,

ну а я сюда бежать:

торопилась со всех сил».

И учитель лишь спросил:

«Помнишь ли назад дорогу?

Пойдём быстро на подмогу,

остальные будут здесь,

незачем всем в пекло лезть».

Взяв фонарь, лопату, лом,

быстро, чуть ли не бегом,

с Олей кинулся в ущелье,

в мыслях лишь с одною целью,

чтоб успеть найти там Свету,

а не то потом к ответу

его строго привлекут,

коль случится с ней что тут.

2

Оля сразу путь нашла.

Вот отвесная скала,

как стена уходит в небо.

Здесь учитель раньше не был.

Куча у двери разрыта,

дверь чугунная открыта;

за ней в мрак уходит ход,

над ним низкий круглый свод;

и за входом в луче света

у стены лежат скелеты.

Оля лишь к двери шагнула,

но войти туда струхнула.

И сказав ей ждать у входа,

сам под каменные своды

без оглядки поспешил.

Что-то ухнуло в тиши,

там, в тоннеле, глубоко.

Вниз идти было легко.

Ход тоннеля опускался

и всё дальше углублялся

к недрам каменной горы.

Чьи-то остры топоры

стены гладко здесь срубили,

а все трещины, что были,

появились уж потом;

и загадочно при том

то, что воздух дул навстречу.

Хорошо фонарь, не свечи,

он с собою захватил.

Фитиль ярче подкрутил,

подходя к второй двери.

Входит, а за ней, внутри,

идеально круглый зал.

Кто-то тонко вырезал

на его стенах картины:

не живой мир, а машины

– на колёсиках кабины,

самолёты странно длинны,

форм изящных, очень сложных;

и везде, где только можно,

толи куклы, толь народ.

Дальше зала снова ход.

Из него струится жар,

будто там внутри пожар;

но нет дыма – вот вопрос.

Страх за Свету вновь возрос.

Он пошёл вперед быстрее.

Что там ждёт, и что там с нею?

Всё сильней снижался ход.

Тело всё прошибло в пот.

Наконец-то третья дверь,

а над дверью странный зверь,

дверь открыта как окно,

зверь – прекрасное панно,

на Земле таких не жило:

восемь ног у зверя было,

ноги в виде толстых ласт,

от панно обрушен пласт.

В потолке, полу – пролом,

вулканический разлом.

Из щели, как длинный клык,

застыл лавовый язык,

и от туда пышет жар,

а за дверью как пожар,

всё сверкает жёлтым светом,

у двери в обломках Света.

3

Раскидав скорей обломки,

пульс нащупал. В жилке тонкой

слышен очень слабый тик;

но как в церкви святой лик,

ему душу оживил.

И стараясь со всех сил,

в чувства Свету он привёл.

Грязь с лица, ей, майкой смёл,

целовать стал щёки, лоб,

дать в себя прийти ей чтоб.

А когда криз шока спал,

взгляд её осмыслен стал,

и лицо залилось краской,

пожурил её с острасткой;

платье, кофточку поправил,

улыбнулся и добавил:

«Будешь жить сто лет теперь»,

– а затем шагнул за дверь.

Света тоже вошла вслед.

Зал огромен, жёлтый свет

из разлома шёл от лавы;

а повсюду – слева, справа,

шли рядами колоннады,

и заметить сразу надо,

чередуясь ниже, выше,

меж собой имели ниши.