Кто ты, человек? Сказание о Свете
Шрифт:
может быть собой рискуя.
Дед, и тот помочь решился,
с ними тоже в путь пустился
и просил, в глазах с мольбою,
поручение любое.
13
Вдоль по склону, вглубь ущелья,
шли с заветной, тайной целью,
без тропинки, по камням,
по колодам и по пням,
пути торного в обход.
Тьма сгущалась, всё же вот,
огни в мраке засветились,
и они остановились.
Говорит тут
вот вино, и свой обед,
отнеси, отдай там стражам,
будь решителен и важен,
скажешь им, что смены нет,
что прислали лишь обед,
так как бунт князь усмиряет,
войско ждать когда, не знают;
в людях, там, у князя сложность,
как появится возможность,
смену сразу же отправят,
долго ждать их не заставят».
Дед ушёл, не возвращался.
Грюн уже разволновался:
«Что, не справился дед что ли,
не хватило ль силы воли?
Может деда «раскусили»,
и на месте там убили?
Пойду, тайно погляжу
и, вернувшись, расскажу»,
– и скользнул в кусты как кот.
Пять минут прошло, и вот,
он с разведки возвратился,
говорит: «Наш дед напился.
Спит там, с стражами, вповалку,
объяснить забыли жалко,
что вино то, не простое,
но терять время не стоит;
пусть, не всё предусмотрели,
пора двигаться, всё ж, к цели»,
– и скорее, как могли,
Гвази к двери подвели.
Прямо против неё встали,
глаза Гвази развязали.
Говорит Света: «Давай,
быстро, резче открывай».
Тишина кругом и мгла,
перед ним стеной скала,
высоты – лучше не мерь,
а в скале чугунна дверь;
на ней шар в сиянье света,
дверь сокровищницы это.
Но лишь помня обещанье,
позабыл про наказанье,
свою волю взяв в кулак,
отключил все мысли так.
А нутро ожгло огнём,
мысль одна витала в нём:
«Нет, он их не обманул»,
– взял и, с силой, дверь рванул.
Взвизгнув, та пред ним раскрылась,
и за нею очутилась
вглубь ведущая дыра.
«Всё, теперь и нам пора»,
– обратилась к Грюну Света.
Факел взяв с собой, для света,
вошла первой внутрь скалы.
Тишина, лишь треск смолы
от чадящего огня.
«Пропусти вперёд меня»,
– сзади Светы Грюн сказал:
«Вход ведь в следующий зал
буду я здесь открывать,
вам ж, не нужно отставать»,
– и пошёл вперёд быстрее,
Света вслед, Гвази за нею.
Вот пред ними вновь стена,
дверь вторая в ней видна,
а за нею, звуки гула.
Света Гвази тут шепнула:
«Здесь не нужно нам проворство,
здесь нужно его упорство;
он свершал уже попытку,
и терпел за это пытку,
но идёт тут с нами снова,
я с ним в бой идти готова».
Грюн же в ручку уж вцепился,
и всем весом навалился.
Под напором его тела,
дверь ужасно заскрипела,
туго-туго, но открылась.
Света вновь к ним обратилась:
«Дальше я пойду одна.
По преданьям, там нужна
смелость, просто не людская,
я же здесь, для вас, такая.
Знаю, что там третью дверь,
охраняет страшный зверь,
чудовище ужасное,
для всех людей, опасное.
Мне же нечего бояться,
тут не буду объясняться,
не судите меня в том,
всё узнаете потом.
Вы за мною не ходите,
а садитесь здесь и ждите.
Если дверь открою враз,
позову тогда и вас»,
– так закончила она,
и пошла вперёд одна.
Факел быстро догорал,
мрак сгущаться вокруг стал;
стал усиливаться гул,
и из тьмы вдруг жар дохнул.
Факел пыхнул и погас.
Тьма укрыла Свету в раз,
своды стали не видны,
но на ощупь, вдоль стены,
в всё снижающийся ход,
тихо шла она вперёд.
И вот кончилась стена.
Дверь нащупала она.
Только ручку искать стала,
вся земля вдруг задрожала,
треск раздался за спиной,
погрузилось тело в зной.
Это ново уже было,
и сознанье поразило:
жар огнём её обжог
с головы до самых ног,
она чуть не задохнулась,
и мгновенно повернулась.
Но и это не всё было:
боль ужасная пронзила,
будто острый нож воткнулся:
с злобной пасти к ней тянулся
красно-огненный язык.
И раздался Светы вскрик.
ГЛ. 6
1
Прошёл уж день восьмой,
а мать всё ждёт домой
любимицу свою.
В каком она краю?
Плохого ждать не смея,
гадает что же с нею;
должна же дочь вернуться,
вот утром, взять проснуться,
еще в теле истома,
а Света уже дома:
и где столь дней была,
вновь взявшись за дела,
сама ей всё расскажет,
а может и покажет,
и даже объяснит.
Но только всё болит
душа, и нет уж мочи,
а вечер уже к ночи