Кто ты, чтобы судить? Как научиться различать правду, полуправду и ложь

Люцер Эрвин В.

Если модернизм выступал против религии, называя ее суеверием, постмодернизм принимает все религии и уважительно отзывается обо всех суевериях. Духовность, какой бы характер она ни носила, теперь воспринимается без всякой оглядки на то, что какая-то точка зрения может быть ошибочной. Поскольку истиной теперь считается любое субъективное мнение о реальности, отсюда следует, что у нас может быть сколько угодно «истин» – практически столько же, сколько людей на земле.

Следовательно, постмодернизм утверждает, что не существует никакого мерила добра и зла, никаких критериев, по которым можно отличить истину от заблуждения. И все же, поскольку

мы существа нравственные, даже постмодернисты не способны сбросить со счетов все нравственные суждения. Когда постмодернисты видят нечто такое, что им не нравится, они начинают смотреть на действительность другими глазами; в итоге, это вынуждает их пересмотреть положения, определяющие концепцию истины.

Новые формы мышления изменили характер диалога в современном мире. Мы наилучшим образом понимаем нашу культуру, если готовы бросить ей вызов.

На смену истине пришла справедливость

Как мы уже говорили, было время, когда люди верили в существование истины, хотя единого мнения о том, что же есть истина, не было. Сегодня же то или иное убеждение оценивают, исходя не из того, истина это или заблуждение, а задав вопрос: «Справедливо ли это?».

Вдумайтесь, что это значит для тех, кто верит в Благую Весть. Идея о том, что спасение приходит только через Христа, определенно получается «несправедливой», потому что в мире существует множество других религий. Выходит, что наше учение неприемлемо, сколько бы ни приводилось свидетельств в пользу его истинности. Более того, христианская вера, говорят нам, основана на столь узко ограниченных положениях, что она представляет собой всего лишь наш предрассудок.

По тому же принципу сейчас оценивается и нравственность. Постмодернизм утверждает, что нравственность, если она вообще существует, – это проявление определенного психологического состояния. Поэтому, если мы свами говорим: «Я считаю это безнравственным», – современные постмодернисты воспримут это высказывание так: «Во мне живет такое предубеждение». Все мы слышали, как организации, выступающие за права гомосексуалистов, называют сторонников традиционного брака мракобесами и ретроградами. Иными словами, нравственность – это вопрос не объективности, а узкого, субъективного мнения.

Поясню свою мысль на примере известной фразы, касающейся бейсбола. В прошлые времена судья сказал бы: «Есть мячи, и есть удары, и я называю их такими, как они есть». Модернистский судья сказал бы: «Есть мячи, и есть удары, и я называю их такими, какими я их вижу». Но постмодернистский судья сказал бы: «Есть мячи, и есть удары, и они являются такими, какими я их называю». То есть, применительно к вопросам религии и нравственности «истина есть то, что я сам называю истиной».

Нашей национальной иконой является лояльность. Поэтому, если вы думаете, что следуете «истине», чувство такта требует, чтобы вы держали свои мысли при себе. Как добропорядочный гражданин, вы должны быть достаточно цивилизованным и помалкивать о своих собственных убеждениях (своих предрассудках). Даже свобода слова не должна давать вам право высказывать нравственные суждения о поведении других людей.

Чтобы представить это иначе, в Конституции обнаружено новое «право». Никто не должен слушать то, с чем он не согласен! Никто не обязан, например, слушать то, что его обижает. «Законопроект о разжигании ненависти» призван стать защитой для тех групп людей, которых якобы обвиняют в мракобесии и преступной деятельности. Какими бы достоинствами этот законопроект ни обладал, мы должны понимать, что его цель состоит в том, чтобы приравнять «оскорбительные высказывания» к разжиганию ненависти и таким образом положить конец свободе слова.

Например, в Канаде, где такой законопроект прошел, власти предупредили, что передачи д-ра Джеймса Добсона «В объективе семья» ид-ра Джерри Фалуэлла «Час Евангелия», а также передача д-ра Лауры Шлезингер будут транслироваться лишь в том случае, если из них уберут разделы, где идет речь о гомосексуализме. При этом канадское радиовещание ссылалось на закон своей страны о «разжигании вражды», в котором, в частности, признаются незаконными враждебные высказывания о какой-либо группе людей. Это означает, например, что пасторы не имеют права цитировать в эфире страницы Библии, осуждающие гомосексуализм, иначе студии, предоставляющие пасторам эфирное время, могут лишиться лицензии. [3]

Некоторые в этом споре идут еще дальше и утверждают, что виновными должны признавать не только тех, кто открыто выступает против гомосексуализма, но и тех, кто не выражает ему своего согласия и поддержки. Вспомните, как после убийства гомосексуалиста Мэтью Шепарда прошла огромная волна обвинений, направленных против всех, кто выступает против браков между гомосексуалистами и особых прав для сексуальных меньшинств. Таким образом, поскольку всяческие выступления против гомосексуалистов теперь приравниваются к разжиганию ненависти, постмодернизм занял позицию, согласно которой каждый человек должен свои предрассудки держать при себе – если они могут показаться кому-то обидными или оскорбительными.

Принцип безобидности охватил и политическую сферу. Вы наверняка помните, как после террористической атаки 11 сентября некоторые представители деловых кругов запретили своим работникам открыто вывешивать американские флаги из страха обидеть других работников, не поддерживающих войны в Афганистане. С.Д.Гейд в своей книге «Когда терпимость не является добродетелью» говорит, что цель политической корректности (еще один термин, выражающий суть постмодернизма) состоит в том, чтобы избежать вторжения в «личные взгляды» кого бы то ни было [4] .

Как следствие, мы можем сообщать только хорошие новости, а не плохие. Разрешается говорить о том, что Иисус изменил вашу жизнь, но нельзя говорить о том, что Он есть единственный путь к Богу. Потому что такие утверждения несправедливы, поскольку они ставят Иисуса выше других религиозных лидеров, а это обижает большую часть населения земного шара. Более того, такие утверждения не могут быть объективной истиной – они могут быть отражением частного религиозного убеждения. Вот и вся дискуссия.

Есть у принципа политической корректности и положительные стороны. Мы, христиане, часто бываем нетерпимыми, слишком категоричными в суждениях, считаем себя единственно правыми по всем спорным пунктам. Мы виновны в расизме, элитарности, доктринальном снобизме. Есть христиане, которые проявляют терпимость, особенно, когда это касается их отношений с другими христианами. Но обратите внимание на следующее: мы должны быть терпимыми в этих областях не потому, что нетерпимость обижает людей, а потому, что это проявление праведности. Иными словами, наша терпимость должна быть основана на истине в такой же степени, в какой и наша нетерпимость должна быть основана на истине. В конечном счете наши суждения должны приводить к вопросам истины [5] .