Кто ты, моя королева

Островская Ольга

— Нэлли, я не слепой и не дурак и прекрасно вижу, что привлекаю тебя. Так в чём проблема?

Я офигела. Вот честно. Он серьёзно это говорит?

— А вы не видите проблемы? — с нескрываемым сарказмом спросила я.

— Нэлли, нас связала богиня. — Яргард тоже начал заводиться. — Ты моя жена, хочешь того или нет. Навсегда. И я предлагаю тебе быть ею по настоящему. Делить со мной кровать, рожать мне детей. Быть моей супругой и королевой.

Он говорит это на полном серьёзе. Очень уверенно так говорит и я даже могу представить, как оно будет. Вот только…

— Вы ни слова не сказали о чувствах. Я всегда считала, что выйду замуж по любви. —

прошептали мои губы. — Она между нами хотя бы возможна?

Он молчит непозволительно долго. Буравит меня испытывающим взглядом.

— Не думаю, Нэлли. Я не уверен, что вообще способен на это чувство. Думаю, вполне достаточно взаимной симпатии и уважения.

Во мне сейчас преобладают две противоположности. Одна намекает, что у него на голове будет прекрасно смотреться моя тарелка с супом, а может даже и вся супница. А вторая, более мягкосердечная, просит пожалеть мужика. Это ж как его все бабы во главе с женой за… замучили. Как это не способен? Тая ведь, вон как любит. Но ни один из моих порывов не поможет мне лично найти выход из сложившейся ситуации. Как там такие браки называются? Договорные? Мда, о таком я точно не мечтала.

— А если я откажусь, ваше величество? Какие у меня есть варианты? — осторожно так спрашиваю, пытаясь прощупать почву.

Поняв, что я не собираюсь истерить и вопить "я не такая…", Яргард немного расслабляется и во взгляде появляется странный огонёк.

— Отпустить я тебя всё равно не смогу. Не смог бы даже, если бы этой связи не было. Понимаешь почему?

Ещё как. Тело королевы, всё такое. Мало ли кому эта Тэрэса может понадобиться и для чего. Вон даже во дворце добрались. Король удовлетворенно кивает.

— Вижу, что понимаешь. Исходя из этого у нас с тобой возможны только два варианта. Первый это тот, который я озвучил. Мы становимся мужем и женой. Второй — это жизнь порознь. Ты переедешь в крыло королевы, займёшь её место. Конечно же придётся провести некоторую чистку её свиты. И тебя будут охранять мои люди, а не её.

Ох, перспективы одна другой краше, а король продолжает давить аргументами.

— Ты говорила, что хотела замуж. А детей? Ты хочешь иметь детей, Нэлли? — он пару секунд молчит, рассматривая ошеломлённую меня, а потом кивает своим собственным мыслям. — Зная, как ты отнеслась к Таю, уверен, что хочешь. Так вот, зачать и родить ты сможешь только от меня. Брачная связь между нами исключает возможность рождения бастардов.

Ого. Уверен он! В общем, правильно уверен. Детей я люблю и, конечно, в переспективе иметь очень хочу. Вот только отца теперь выбирать не придётся. За меня это уже сделали. Это что получается, и от него никакая другая тоже родить не сможет? Или это относится только к женщинам? Мне вспоминается рассказ Тая о сестре короля. Я почему-то думала, что она именно незаконнорожденной и была. Спросить, или нет?

— Это относится к обоим сторонам? — захожу я издалека.

— Да. — кивает Яргард.

— И что у королей никогда не бывает незаконорожденных детей? — скептично вскидываю я брови.

— У Сэйнаров почти не бывает. — хмурится король. Кажется ему не очень нравится поворот нашего разговора.

— Почти?

— Были случаи, когда у королей рождались дети от любовниц до вступления в брак, или… после смерти жены.

Оу, кажется, я зацепила больную тему. Может у его отца так было? Однако спрашивать сейчас, когда умерла мать Яргарда, точно не стоит.

Мда. В общем картина безрадостная. Брак без любви, но с адекватным (я надеюсь, что он адекватный)

мужем и детьми. И одиночество. Что выбрать? Ответ кажется очевидным, но меня грызёт осознание моей беззащитности перед этим мужчиной. Насколько меня хватит, как долго я смогу держать своё сердце в узде? И смогу ли вообще? Отрицать то, насколько меня к нему тянет, глупо. Делить с ним постель, рожать ему детей и не полюбить? А если он ещё и няшкой будет? Умеет ведь. Каковы шансы? Нэлли будь честна сама с собой. А любить безответно больно. Очень больно. И не важно, муж это… мать… или отец.

— Я могу подумать? — прошу, закрывая глаза.

— Конечно. — мягко замечает мужчина. И я ощущаю движение воздуха рядом. Прежде чем успеваю распахнуть глаза, на щёки ложатся его ладони и губ касаются мужские губы. — Подумай хорошенько. Особенно о том, что тебе ни с кем так хорошо не будет, как со мной.

От неожиданности данного заявления у меня даже дар речи пропадает. Нет, он конечно хорош, чертяка, но каково самомнение, а! Видимо, выражение моего лица слишком красноречиво, потому что мужчина начинает откровенно смеяться. Ещё и лбом к моему прижимается.

— Нет, милая Нэлли. Я не излишне самоуверен, как ты сейчас думаешь. Всего лишь констатирую факт. Ещё одна особенность брачной связи состоит в том, что нас тянет и будет тянуть друг к другу. Ни с одним мужчиной тебе не будет так сладко, как с мужем, а для меня все женщины кажутся пресными по сравнению с женой.

Это был контрольный в голову. Нас не просто поженили друг с другом, а ещё и желание размножаться навязали?

— Вы так спокойно это говорите. Вас не раздражает навязанная страсть к женщине, которую вы едва знаете? — восклицаю я, поражённая до глубины души.

— После того, как я одинадцать лет был связан с Тэрэсой? Поверь, хотеть тебя для меня счастье. — признаётся он и опять меня целует. Жадно, так словно всю жизнь голодал, а я стала его деликатесом. Жёсткие руки опять хватают моё тело и через миг, я оказываюсь сидящей на нем лицом к лицу. Мои ноги разведены и сквозь тонкий батист панталон я отлично чувствую, как топорщатся его брюки. Мужские ладони сжимают мои ягодицы, притягивая ближе, вжимая в возбуждённую плоть, а язык вторгается в мой рот, снося напрочь весь здравый смысл. Его бёдра провокационно толкаются мне навстречу, раз за разом, сводя с ума откровенностью этого движения и намёком на то, что между нами будет. Если я соглашусь. Если? Скорее уж, когда. Тлеющее внутри желание вспыхивает с новой силой, плавя кости, заставляя превратиться в мягкий воск в мужских руках. Для ставшей болезненно чувствительной кожи каждое касание жёстких ладоней, словно откровение, а мощь большого тела, самое желанное, что только может быть. От острой потребности ощутить его на себе, в себе, сладко и больно сводит мышцы, внутри закручивается огненная воронка, и я хнычу, теперь уже сама потираясь об его пах. В ответ слышу низкий рык и его руки останавливают меня.

— Тшшш, маленькая. Не сейчас. Скоро вернётся твоя сиделка. А я хочу насладиться тобой сполна, а не украдкой.

— Тогда, зачем? — от разбуженного им чувственного голода, в венах, словно жидкий огонь плещется. Мышцы дрожат и низ живота сводит. Вот садист, а!!!

— Не сдержался. — мучительный стон и новый толчок жёстких бёдер. — Это гораздо сильнее, чем было с Тэрэсой. Я едва справляюсь с собой, а ведь был уверен, что научился обуздывать себя. Скажи да, Нэлли. Только скажи и я буду всю ночь доказывать тебе выгоды нашего союза. Уже сегодня. Одно твоё слово.