Кто ты, моя королева

Островская Ольга

— Я… я не могу. — На самом деле ещё как могу, а уж как хочу. Но стоит мне представить, что Симон в приёмной будет нас слышать, или ещё кто-то придёт и будет стучаться, пока мы…. Нет уж. Я пас.

— Трусишка. — улыбается муж. — Ладно, отложим эту фантазию на потом, а сейчас беги, жёнушка моя стеснительная. Я за тобой приду вечером. Будь готова.

Глава 22

Что он имел ввиду? Почему за мной, а не ко мне? И как я должна быть готова? Может от меня теперь чего-то особенного ждут?.. Все эти мысли роем клубились в моей голове, мешая сосредоточиться на других делах. А их внезапно образовалось очень много. Встречи со мной срочно возжелали и статс-дама, и гофмейстерина, и фрейлины. Можно было бы, конечно, отказать и послать всех лесом, но мне нужно наводить мосты, прощупывать своё окружение. В конце концов, уже завтра я останусь без поддержки и защиты Яргарда. Так что пришлось принимать их всех, выслушивать поздравления, охи-вздохи-ахи. Гелория, кстати, весьма впечатлилась

тем, что её в отличие от остальных бывших, не собираются менять и просто сверкала весьма правдоподобной преданной улыбкой. Девушки, которым предстояло покинуть тёпленькое место в свите не оставляли надежды завоевать моё расположение. Но менять решение я не собиралась. Не в этом случае. После ночи с королём у меня появилась новая причина раздражаться от их присутствия. И нет, я не винила никого. Но стоило мне представить, как он целовал жгучую брюнетку Тэану, или как его руки ласкали нежную золотоволосую Ирису… в общем, меня накрывала неконтролируемая злоба. И свалившееся на меня, как откровение, осознание природы этой злобы совершенно её не уменьшало, а совсем даже наоборот. Поздравляю, Нэлли. Ты познала на себе, что такое ревность. А где ревность… Ну не могла ведь я так быстро в него влюбиться! Или могла? Если уж быть совсем честной с самой собой, не могу отрицать, что мой нежданный-негаданный муж, мне почти с самого начала понравился. Вот как перестал на меня рычать, так и начал нравиться. И дело даже не в его внешности и притягательности, а в характере, спокойной уверенности в себе, пробирающей до мурашек властности, вот той настоящей, что проявляется во внутренней силе, контроле и разуме, а не мудаковатости, которой пыжатся многие. В общем могла, ещё как. Вот только пугает меня это. Потому что даже представить боюсь, что чувствует ко мне на самом деле сам Яргард. Но надежда штука такая, иногда она вырастает даже на самой скудной почве.

Осознать-то я осознала, а вот что с этим осознанием дальше делать, решить так и не смогла. Ушли уже все визитёры, Симон зашёл сообщить мне, что Сельма подписала договор на должность личного лекаря королевы и завтра обязуется приступить к службе, а ещё придут швеи, чтобы обновить мои мерки. Вечер вступал в свои права, а я всё думала и думала. И не придумала ничего лучше, чем оставить всё, как есть. Слишком мало времени прошло, слишком сложный мужчина мне достался с тяжёлым багажом прошлого, слишком мало мы ещё знаем друг друга. Он многое мне дал, многим поступился. Может и чувства появятся. Ведь живой же он человек. А я ему нравлюсь. Кажется. Разве стал бы он проявлять столько заботы, если был бы ко мне равнодушен? И выносить мозг мужику, требуя то, чего дать он пока не готов, я точно не собираюсь. Поживём — увидим.

Яр не сказал, когда именно придёт, поэтому я решила приготовиться заранее. Приняла душистую ванную, со всякими ароматными притираниями, попросила Жанис подобрать мне самое соблазнительное ночное одеяние, благо мне доставили новую одежду, которую незадолго до отравления заказывала Тэрэса. Молодая служанка отличилась, явив мне чёрную полупрозрачную сорочку, и кружевной пеньюар. Я сначала немного посмущалась, а потом решила, что туплю. Муж завтра уезжает на несколько дней. Вот хочу, чтобы он даже не думал пялиться по сторонам, чтобы хотел вернуться ко мне. Надеваю и соблазняю. Одну сорочку. Вот. Степесняшки долой! Чай, не девочка. Посматривая на меня с лукавым любопытством, расторопная камеристка расчесала до блеска мои волосы и собрала в свободную красивую косу, которую будет легко распустить. И ушла. А я подумала, подумала, и решила… почитать. Ну не на балдахин ведь осточертевший мне любоваться в ожидании монаршего визита. А так, и время скоротаю, и оправдаю собственную просьбу к Таю. Книги он ведь принёс, но они всё так же лежат на прикроватном столике нетронутые. Естественно, что беру ту самую, про мальчика-попаданца наоборот. Интересно ведь. Так что, удобно устроившись на своей огромной кровати, лёжа на животе и скрестив в воздухе ноги, я нырнула в образец местной литературы.

Приключения десятилетнего Патрэка Горри увлекли меня настолько, что я действительно выпала из времени. Несмотря на совершенно другие завязку и сюжет, общая идея неуловимо напоминала небезызвестную историю о мальчике, который выжил. И мир один в один напоминал мой родной, разве что некоторые художественные отступления вызывали сомнения, но вполне возможно, они были придуманы, чтобы книга лучше зашла детям этого мира. Чем дальше я читала, тем больше убеждалась, что написала её попаданка, ну или попаданец. Надо обязательно узнать побольше об авторе.

Яр появился незаметно. Просто в один момент рядом никого не было, а в следующий — моих лодыжек касаются мужские руки, заставив непроизвольно вздрогнуть.

— Какой обворожительный вид, Нэлли. Если это компенсация за твой отказ в моём кабинете, то я готов подумать, не простить ли мне твою непокорность. — слышу над головой голос короля, а по моим икрам скользят тёплые ладони, рассыпая по коже искры чувственного удовольствия.

— Как ты вошёл? Я не слышала… — и тут до меня доходит смысл его фразы. — Компенсация? Почему компенсация? Простить меня? Разве я не могу отказать, когда не хочу?

— Когда действительно не хочешь,

то можешь, конечно. А вот когда просто стесняешься… Ммм, за такие отказы, я буду наказывать, сладкая моя. — Чувствую, как прогибается под мужской тяжестью матрас, и пытаюсь перевернуться. Но на поясницу весомо опускается его рука, удерживая на месте. — Тшш, маленькая. Не спеши.

Происходящее немного сбивает с толку и даже чуточку пугает, но вместе с тем заставляет всё тело вспыхнуть внезапным, тягучим, как патока возбуждением, таким сильным, что я непроизвольно сжимаю бёдра и слегка прогибаюсь в пояснице. Слышу довольный хмык, а потом чувствую, как вторая рука начинает оглаживать мою попу. Сквозь тонкий шёлк это прикосновение кажется обжигающим, волнующим. Он гладит, сжимает, проводит пальцами между ягодиц, заставляя то подставляться под ласку, то сжиматься, избегая. Поворачиваю голову и встречаюсь с темным, голодным взглядом. Тону в этой грозовой синеве. Король склоняется и ловит мои губы в жадном собственическом поцелуе. Со всхлипом отдаюсь его власти, подчиняюсь, впуская в рот язык, встречая его своим, отвечая на страсть не меньшей своей. Мужчина слегка наваливается на меня, сжимает волосы на затылке всей ладонью, тогда как второй собирает ткань моей сорочки, обнажая бёдра. Теперь для его ласк нет препятствий и пальцы принимаются выписывать завораживающие узоры на чувствительной коже, скользя от колен до ягодиц и обратно, всё чаще спускаясь на внутреннюю часть бёдер. Откровенно дрожу от каждого движения, непроизвольно подставляясь под ласку нежных рук.

— Раздвинь ножки, Нэлли. — шепчет приказ мне прямо в губы.

Смущаясь и краснея, я подчиняюсь. И сразу чувствую, как проникает между ног его рука, проводит по влажным складочкам, а потом скользит дальше на живот, приподнимая меня, открывая больше.

И снова влажное скольжение умелых пальцев и жаркие поцелуи. Яр поглаживает между ног, теребит и потирает пульсирующий острым желанием бугорок, проникает внутрь, доводит до стонов и бесстыдно раздвигаемых для него бедёр и целует… губы… лицо… шею. Я горю в этих руках, я забываюсь в этих поцелуях, тону в огненной лаве желания. Он умело играет с моим телом, доводя до исступления, трясущихся ног и дикой жажды ощутить наконец столь желанную тяжесть мужского тела, почувствовать его внутри, толкаясь навстречу. Когда король снимает с себя халат, я уже буквально хнычу от нестерпимого голода. Он ложится на меня сверху, раздвигая коленом ноги, спускает с плеч бретельки сорочки, обнажая грудь, а потом, приподняв ещё немного выше, одним ударом вторгается в моё тело, заставляя гортанно вскрикнуть от болезненного удовольствия. Чувствую, как внутренние стеночки пульсируют, сжимая мужскую плоть. К моей спине прижимается широкая мускулистая грудь, и биение его сердца отзывается во всём моём теле, резонируя с трепыханием моего собственного. Мягкие губы касаются шеи сзади, а ладонь проскальзывает под меня, накрывая грудь, ловя сосок и сжимая его, посылая чувственный разряд прямо туда, где соединены наши тела. И член внутри начинает двигаться, сначала мучительно медленно, заставляя меня хныкать и умолять, а потом всё быстрее, глубже, сильнее. В какой-то момент ладонь Яра накрывает мою шею, заставляя повернуть к нему голову. И снова уносящий разум поцелуй, чувство полной потери себя, беззащитности перед мощью и властью этого мужчины. И разрастающаяся внутри огненная воронка, грозящая снести прочь все барьеры. Опираясь одним локтём он продолжает удерживать меня в плену своего тела, заставляя принимать всё, что только пожелает дать, толкаясь размеренно, мощно, доставая, кажется, до глубины души. Моё сердце заходится от разрывающих его чувств, от первого осознанного и добровольного желания полностью принадлежать моему мужу, моему королю. Не только телом.

Он отпускает сосок и проводит ладонью по моему животу, всё ниже и ниже, накрывая сначала лобок, а потом клитор, нажимая на него в такт движениям своих бёдер.

— Скажи, что моя, Нэлли! — рычит, кусая нижнюю губу.

— Твоя-а-а! — с гортанным стоном вверяю себя ему.

— Скажи, что будешь ждать! — вбивается так глубоко, что у меня глаза закатываются и перед закрытыми веками взрываются звёзды.

— Буду. — уверяю, чувствуя, как замирает душа на краю пропасти, готовясь прыгнуть.

И он толкает меня за край, как и прежде бережно держа в своих руках, заставляя разлететься мириадами осколков и возродиться обратно… для него. Я кричу, содрогаясь в плену мужских рук, умираю раз за разом в накатывающих волнах оргазма. Движения Яра становятся еще резче, сильнее, безжалостней, и я приветствую каждый вскриком, ощущая, как закручивается внутри новая воронка, и с последним его толчком снова рассыпаюсь искрами жгучего до безумия наслаждения, слыша, как рычит, кончая мой мужчина.

— Что же ты со мной делаешь, маленькая? — немного спустя бормочет муж, прижав меня своим немаленьким весом к кровати, целуя плечо. — Я ведь собирался увести тебя к себе. А тут твоя попка в кружевах. Как удержаться?

— Если ты против, я больше не буду так одеваться. — улыбаюсь лукаво и сыто, зная, что ему точно всё понравилось.

— Я тебе покажу — не буду. Ещё как будешь. Пока меня не будет, закажи себе ещё таких красивых штучек. — Он поддевает пальцем спущенную к локтю бретельку. — И вообще гардероб обнови полностью. Не хочу видеть на тебе её вещи.