Кто ты, Такидзиро Решетников?
Шрифт:
Похоже, опять брякнул не то — её лицо вытягивается, глаза из азиатских становятся мало не европейскими:
— Где-то было несколько человек?! Такидзиро-сан, что происходит?!
Понятно. Она вообще не в курсе.
Интересно, а с кем тогда из моего многочисленного руководства решила законтачить Уэки, выписывая мне индульгенции за небольшой вынужденный прогул? Надеюсь, не с младшими специалистами, их влияния не хватит, чтобы замазать прокол, даже если в мою защиту они выступят единым фронтом. Дружно наплевав на то, что
Попутно, с чего такой групповой интерес, без малого переходящий в толчею на носовом платке? Места в коридоре немного, да и палево откровенное.
Причём кроме родной складской логистики «по срочным делам» присутствуют и представительница таможенной, и пара человек из транспортной.
Или, пока я ехал сверху, что-то проскочило по корпоративной сетке? Может, своеобразный товарищ Фукудомэ уже успел поднять некие интересные вопросы в рабочем порядке на весь департамент? Тему моего служебного соответствия, например?
Всё равно не объясняет. До перезревшего стажёра-метиса нормальным людям дела обычно нет.
В следующую секунду отрывистым лаем оживает динамик в коридоре:
— Андо-сан, пожалуйста, зайдите вдвоём ко мне с вашим сотрудником!
Это голос заместителя директора департамента, он видит нас из своего стакана-стекляшки — персонального закутка, выступающего к нам вниз с более высокого этажа на два метра на манер внутреннего балкона и отгороженного прозрачной перегородкой.
Прикольный, кстати, кабинет. На мой вкус только цветов в больших горшках не хватает, хотя мне до такого рабочего места — как до собственного двухэтажного дома в черте города (один квадратный метр стоит мою нынешнюю годовую зарплату, если не есть, не пить и не дышать).
— О, руководство спустилось, — бормочу.
У замдиректора, как у всех руководителей этого уровня, стакан — второе рабочее место, так сказать, в гуще простого народа для общения с ним же. Первое находится на верхних этажах и туда вхожи чуть иные люди.
Гневный взгляд начальницы безо всякого ментала за доли секунды передаёт мне такой объём красноречивой информации, что предшественник уже бежал бы за ритуальным клинком — совершать здешнее традиционное самоубийство, искупая все мыслимые и немыслимые прегрешения перед возмущённым руководством. Вспарыванием собственного живота.
— За мной! — Коротко цедит тридцатитрёхлетняя Аяка, имеющая плюс-минус одинаковый со мной возраст, но совсем иной вес в корпоративной иерархии.
— Такидзиро-кун, чаю хочешь? — Ао Абэ с порога поднятой ладонью останавливает рвущуюся из моей шефини тираду.
Занятно. Единственной фразой он заменяет целую преамбулу.
Во-первых, разговор сейчас пойдёт неформальный. Во-вторых, вещи будут говорить неприятные — но сам Абэ на моей стороне, это вытекает из предложения чая.
Непонятно только, причём к моей скромной персоне целый замдиректора.
—
Шефиня, судя по красноречивому лицу, настроена на что угодно, только не на распивание чая в моей компании. В рабочее время. Перед носом у всех отделов логистики — стены кабинета стеклянные, сидим под потолком на виду.
— Аяка-сан наверняка нас извинит и не откажет мне в небольшой просьбе к нам присоединиться, — большой босс пересаживается за столик для посетителей, продолжая подчёркивать едва ли не семейный междусобойчик.
Даже щёлкает пультом по дороге — опускаются шторы, кабинет мгновенно теряет прозрачность.
Опять странно. Я в принципе не имел с ним никогда никаких контактов, только наблюдал со своего места в рабочее время. Служебная дистанция велика, как в поговорке — львы бабочкам не страшны.
Начальница отдела, переглянувшись с Абэ и поклонившись, молниеносно управляется с сервировкой на специальном столике в углу. Буквально через минуту я за компанию сдуваю пар с горячей пиалы:
— Благодарю. Вкусно.
Если верить интуиции, хозяин помещения сейчас скажет что-то о сорте заварки либо о технологии заваривания.
— Такидзиро-кун, наш вопрос неприятный, срочный и серьёзный. Я впервые за всю карьеру не знаю, как поступить. — Большой босс смотрит сквозь меня расфокусированным взглядом, стремительно уносясь в бесконечную даль лихорадочного просчёта лишь ему ведомых вариантов.
На непонятную мне тему.
Андо замирает с пиалой в руке, боясь пошевелиться.
После такого пассажа высокого начальства только глаза пошире раскрыть и вопросительно наклонить голову к плечу:
— Могу поинтересоваться предысторией? О каком вопросе речь, Абэ-сан?
— Пришла негласная просьба тебя уволить. Причём таким образом уволить, чтобы следующую работу тебе было сложно найти даже если ты согласишься стать уборщиком туалетов.
— Ух ты, быстро, — замечаю вслух. — Я едва сверху доехать успел, а они уже и позвонили, и поговорили.
— Именно, хотя и понятия не имею, откуда ты ехал и что у вас там произошло.
— Ехал с восемьдесят второго, ну ещё там по коридорам шёл да лифта дожидался.
— Как ты сам понимаешь, пусть это всего лишь просьба и выполнять её мы формально не обязаны, отмахнуться — не вариант. Хотя бы потому, что люди за этим стоят серьёзные и их возможности с нашими не идут ни в какое сравнение. — Абэ говорит ровно, смотрит спокойно, автопилот предшественника тянется начинать его местами уважать.
— Благодарю за откровенность, — коротко кланяюсь из положения сидя, чтоб сгладить паузу.
— Перед тем, как я продолжу, ты ничего не хочешь рассказать нам с Аякой-сан?