Кто услышит коноплянку?
Шрифт:
– Сам не знаю. Пришли строки - все.
– Мне очень понравилось. Правда. Ты меня слышишь?
– Что? Конечно, слышу. Соня, ты ничего не замечаешь странного?
– Странного?
– Ну да. Вон в том углу, посмотри незаметно, сидит мужчина.
– В коричневой куртке? Серенький такой.
– Как ты о людях... Скорее, неприметный.
– Вижу. А что?
– Сам не знаю. У меня такое ощущение, что он думает о нас.
– Ты телепат?
– Вроде нет.
– Вообще-то, Михаил Прокофьевич, это вы с высоты своего возраста во мне только маленькую девочку видите. Другие, представьте себе, красивую
– Во-первых, я красивую женщину называю девочкой именно с высоты своих лет, а во-вторых, Соня, здесь что-то другое. Не могу объяснить...
Неожиданно он встал и направился в сторону столика, где сидел мужчина. Софья видела, что они перекинулись несколькими фразами. Киреев вернулся к столику.
– Поехали?
– Ну что?
– спросила Соня уже в машине.
– Предчувствия его не обманули?
– Ты знаешь, он вздрогнул, когда я подошел.
– Не удивительно: задумался человек, а к нему подошли, вот и вздрогнул. Кстати, о чем ты его спросил?
– О чем? Спросил, не мог ли я видеть его в Пошехонье-Володарском два года назад.
– А это где?
– За Ярославлем.
– Почему именно там?
– Не знаю. Лицо у него пошехонское.
– А какие лица у пошехонцев?
– Как у него.
– Понятно. Признайся, ты очень любишь детективы?
– Сдаюсь. Будем считать, что мне показалось. Минут через двадцать они приехали на Щелковский автовокзал.
– У тебя есть билет?
– спросила Софья.
– Нет.
– А если билетов не будет? Надо было заранее заказать. Мог бы мне сказать. Киреев промолчал.
– Нам в какую кассу?
– Ты будешь смеяться, но я не знаю. Пока не решил.
– Я думала, что уже ничему больше не удивлюсь. Ошиблась. Они стояли около огромного табло с расписанием рейсов автобусов.
– Теперь я понимаю, почему от тебя ушла жена.
– Не понимаешь. Я тогда был другим.
– Ой ли?
– Да. Жил строго по расписанию. Как скорый поезд.
– Зато сейчас ты отрываешься по полной программе.
– Точно.
– Что думаешь делать?
– В Одоев бы поехал, там у меня друг живет. Но шесть часов ждать неохота. Кашин - хороший город, но он в другую сторону от Старгорода.
– Михаил, а если поехать в Новоюрьевск?
– Не искушай меня, женщина. Я и так слаб еси.
– И как же ты будешь выбирать себе рейс?
– Буду ждать знака. Ты спешишь? Давай прощаться.
– Не лишай меня, пожалуйста, такого удовольствия. Нет, не права Кремер. Жить надо в России.
– Кто это?
– Так, подруга моя, в Германии живет. Будет ей о чем рассказать. Я раньше с мистиками не была знакома.
– Ну и как?
– Впечатляет.
В это время раздался голос дежурной по вокзалу:
– Внимание! От двенадцатой платформы в 11.45 отходит автобус на Болхов.
– Соня, сколько времени?
– 11.42.
– Как я понимаю, в Ынторсура-Бузэулуй отсюда автобусы все равно не ходят...
– Куда не ходят?
– переспросила Софья.
– Ынторсура-Бузэулуй. Подробности тебе Лиза расскажет. Пойдем, если одно место в автобусе будет
– вот мне и знак.
– А если больше, чем одно?
– Тогда это не знак. Кстати, Болхов - не в Орловской области?
– Спроси что-нибудь полегче. Я не знала, что есть такой город. Они подошли к автобусу. Шофер уже принес путевку.
– Земляк, - спросил его Киреев, - местечко до Болхова есть?
– Как раз одно, - крикнул кто-то из пассажиров.
– Садись быстрее, - бросил шофер.
– Спасибо, - Киреев поднялся на две ступеньки и обернулся.
– А проститься времени не осталось. Прощай, девочка Соня.
– До свидания, вестник.
– Если доберусь до Старгорода, то...
Двери закрылись. Автобус медленно отошел от платформы. Софья полезла в сумочку за ключами от машины. Мимо нее сновали люди, много людей. Но почему-то ее внимание привлекло коричневое пятно, которое она могла видеть боковым зрением. Софья обернулась. Это был "пошехонец", человек из кофейни. Воронова вздрогнула, не веря своим глазам. Посмотрела в ту сторону - коричневого пятна уже не было.
Только что она видела действие киреевской мистики. Недавно она смеялась и над его, как она считала, подозрительностью.
– Это вж-ж - неспроста, - процитировала Софья свою любимую детскую книжку. Но ей не хотелось смеяться. На душе было скверно.
Глава двадцать вторая
"Наконец-то свободен!" - произнес Киреев, когда автобус миновал последние московские строения. Однако слова прозвучали явно фальшиво. И чем дальше от Москвы увозил автобус Михаила Прокофьевича, тем сквернее становилось у него на душе. Всю последнюю неделю он прожил на эмоциональном подъеме, вызванном готовящимся отъездом. И вот отъезд уже реальность. А что дальше? Смешно сказать, но только сейчас Киреев подумал о том, что в дороге его может застать дождь, что ему надо где-то спать. Он положил в рюкзак томики любимых поэтов - Пушкина, Тютчева и Баратынского, взял Библию на русском языке, но не догадался взять в дорогу плащ и спальник.
В голове возник мотив песни из фильма "Обыкновенное чудо". Ее пел Андрей Миронов. Слова Киреев знал плохо - только немного вначале, но сама мелодия, удивительно грустная и светлая, как нельзя лучше подходила под его теперешнее настроение: Давайте негромко, давайте вполголоса,
Давайте простимся светло. Минута, другая, и все успокоится,
Что было, то было - прошло. Впрочем, Михаил Прокофьевич не был уверен в правильности слов, которые он тихо напевал, закрыв глаза. Но окончательно уйти в себя не удалось. Сосед Киреева, мужчина средних лет, читал журнал. В журнале было мало текста, но много фотографий. У соседа оказалась, по всей видимости, забавная, но не всегда безобидная привычка: он комментировал только что прочитанное вслух. Сквозь монотонный шум мотора Киреев мог слышать: "У Мадонны родился сын... Шерон Стоун перенесла операцию... Мина Сувари вышла замуж... Наши звезды предпочитают итальянскую сантехнику..."
– Твою мать, - чертыхнулся человек и повернулся к Кирееву.
– Только и остается что материться. Сейчас приеду домой, там у меня печное отопление и удобства на улице, а они мне показывают, на каких толчках все эти певцы и певички сидят. Разве это справедливо: всю жизнь вкалывал, а нормальных бытовых условий не заслужил, и вот, смотрите, звезда эта - блин, слово-то какое придумали - одну песенку спела - и уже звезда, - может себе позволить эту, как ее...
– И мужчина прочитал по слогам: - Джа-ку-зи. Мне скоро полтинник стукнет, и не знаю, что это такое, а у нее есть.