Кубанские сказы
Шрифт:
С той поры каждую осень в ауле происходили состязания народных певцов адыгейской земли. И много добрых, светлых и звучных песен разлетелось отсюда по горам Кавказа.
В эту осень собрание певцов было особенно многолюдным. В гостеприимный дом Каймета приехали шапсугские, абадзехские, бжедугские, темиргоевские, натухаевские и даже кабардинские певцы. Они дружно жили в новом доме, а гостеприимный хозяин перебрался в свою старую хижину, где хранилась у него кукуруза и был выкопан погреб для охлаждения кислого айряна и бодрящей, освежающей бузы.
В первый день состязаний двадцать певцов сели в круг под высокой старой
О разном пели певцы. О чистых снегах горных вершин, к которым ласкаются белые облака. О бесстрашных воинах-джигитах, борющихся против жадных князей. О черных, как южная ночь, глазах горских красавиц, взгляды которых ранят сердца юношей. О холодных, прозрачных струях буйной Шхагуаше. Об адыгейских скакунах, быстрых, как ветер, и верных, как стальной клинок.
Особенно отличились в первый день два певца – тонколицый старик-кабардинец и статный молодой певец, пришедший из земли темиргоев. Старик пел о красоте и свежести горных долин родной Кабарды. И такие верные, горячие слова выговаривали его старческие губы, так светились его глаза, что песни находили путь к каждому сердцу. Юноша пел не так. Его красивое лицо перекашивалось злой и горькой усмешкой, взгляд оставался холодным и мрачным. Гортанным, высоким голосом он бросал едкие слова о жадности и глупости одного пши, который попытался доить облака и оседлать горный ветер. Каждая строфа этой песни кончалась одной фразой: «А ваш князь не такой же?»
Народ горячо приветствовал эту песню и попросил певца пропеть ее во второй раз.
Каймет наслаждался пением молодого гостя, когда кто-то осторожно тронул его за плечо. Певец обернулся. За его спиной стоял старый и верный друг Магамуд, певец из бжедугской земли. Его загорелое лицо, окаймленное рыжей бородой, выглядело усталым и мрачным. Он шепотом попросил Каймета отойти в сторону.
– Я счастлив видеть тебя, о мой друг Магамуд, – ласково проговорил Каймет, когда они отошли к плетню.
– Здоров ли ты? Звонок ли твой голос?
– Страшная тяжесть свалилась с моего сердца, когда я увидел тебя живым и здоровым, любимый брат мой, – взволнованно ответил Магамуд.
– А что со мной может случиться? – беззаботно рассмеялся Каймет. – Я пою мои песни, и они очищают мне кровь…
– И рождают злобных и коварных врагов.
– О чем ты говоришь, друг?
– Я узнал, что темиргоевский пши, которого ты прославил, как пожирателя чужих баранов, решил отомстить тебе. Он нанял какого-то разбойника-тугоруга, который должен пробраться на это празднество и ночью убить тебя ударом кинжала. Люди говорят, князь убедил тугоруга, что у тебя много турецкого серебра, полученного от анапского пши. И еще он обещал за твою смерть двадцать лучших коней из своих табунов.
– Ого, как дорого ценит темиргоевский пши одну мою песню, к тому же не лучшую, – рассмеялся Каймет.
– Не будь беззаботным, друг! – встревоженно воскликнул Магамуд. – Злоба пши – это коварная змея, а кинжал – ее жало! Надо узнать, кто пришел к тебе из земли темиргоев.
– Я знаю. Оттуда пришло четверо.
– Так надо следить за ними.
– Ни за что! – Каймет схватил друга за руку. – Эта слежка может обидеть моих гостей. А я считаю, что лучше простить двадцать негодяев, чем оскорбить одного хорошего, честного человека.
– Но для того, чтобы лишить тебя жизни, достаточно только одной руки, только одного негодяя. Здесь много твоих лучших, проверенных друзей. Мы по очереди каждую ночь станем охранять тебя.
– Не надо, брат мой! Клянусь тебе, что у меня будет самая верная охрана.
– Какая?
– Черные мысли предателя, решившего нарушить священный закон соли и каши [8] .
– Да, негодяй, согласившийся отплатить за гостеприимство смертью хозяина, может иметь только черные мысли. Но я не понимаю, как мысли злодея могут уберечь тебя от опасности?
8
[8] Закон соли и каши – адыгейский обычай дружбы разделившими пищу.
– Они разоблачат его.
Магамуд недоуменно пожал плечами. А Каймет, по-прежнему веселый и беззаботный, быстрым и легким шагом направился к своим гостям.
В полдень, приглашая гостей к обеду, Каймет сказал им:
– Дорогие друзья! Я не богат и за моим столом нет множества блюд. Но хозяйки нашего аула умеют готовить замечательный шепси, и вы сегодня попробуете его. Простой айрян прекрасно освежает горло и придает свежесть мыслям. А самое главное, что есть за нашим столом и чего нет у князей, – это хорошая, верная дружба. Гости одобрительно зашумели, но Каймет поднял руку, показывая, что он еще не кончил говорить. И все смолкли.
– Дорогие гости! – продолжал он, – Вы знаете, что гость всегда радует сердце адыга. Я счастлив, что у меня сегодня столько гостей. Прошу их чувствовать себя в моем доме не гостями, а хозяевами. В комнатах достаточно мягких ковров и войлоков. Во дворе – колодец со сладкой студеной водой. За домом – сад, и груши из этого сада славятся своим вкусом и сочностью. Все это – ваше, дорогие гости! О конях своих – не беспокойтесь, наши юноши считают для себя честью ухаживать за ними. У меня есть только одна единственная просьба к дорогим гостям. – Каймет обвел внимательные лица гостей веселым, открытым взглядом. – Невзгоды и лишения молодости повредили мое здоровье. С тех пор, когда ночью, во время моего сна, кто-нибудь подходит ко мне или касается меня, я просыпаюсь в таком ужасе, что потом болею несколько дней. Я понимаю, что это недостойно джигита, но все же прошу ночами не входить в мою жалкую хижину. Если я потребуюсь дорогим гостям – пусть они крикнут мне – дверь моей хижины всегда открыта. А теперь – прошу всех подкрепить свои силы.
– Я не понимаю тебя, Каймет! – мрачно прошептал на ухо другу Магамуд. – Зачем ты сказал, что спишь с открытой дверью? Ведь я знаю, что это правда. Зачем же облегчать путь негодяя?
– Черные мысли предателя спасут меня, – снова ответил Каймет и повел Магамуда к почетному анэ [9] .
После обеда гости вновь уселись в круг под старой ветвистой грушей. И опять зазвенели шичепшины и полились песни, от которых люди то хмурились, то улыбались, то гневно сжимали кулаки, то ощущали в своих сердцах радость или нежность.
9
[9] Анэ – маленький круглый стол на низких ножках.