Кубок Брэдбери-2022
Шрифт:
– Ну уж нет, – Лиза встала. – Никакой больше терапии.
С этими словами она выскользнула из кабинета, словно привидение. Стук закрывшейся двери показался мне крышкой гроба, которой передо мной внезапно заслонили свет.
Я вышел в пустой коридор: Лизы нигде не было. Три раза я обошел все этажи по кругу – ничего. Отчаявшись, я направился к аптеке, словно зомби. Нам нужно было вернуть все как было – я знал это. Вернуть все как было. Невозмутимая пожилая фармацевт выдала мне таблетки без всяких колебаний – очевидно, она привыкла к странным пациентам, особенно которые только что вышли от врача.
Дорога
Вышел из такси и инстинктивно поднял голову, чтобы разглядеть наши окна – свет горел, но никакого движения. Я взлетел на наш этаж, словно на крыльях, быстрее лифта – я должен был удостовериться, что Лиза дома.
Входная дверь была приоткрыта, и прямо в прихожей меня встретил чемодан. Лиза ходила из комнаты в комнату и бросала в него вещи, словно в баскетбольную корзину.
– Остановись.
Я сказал, а потом подумал, что это прозвучало очень глупо и по-детски. Конечно, она продолжила метаться по квартире. Я подкараулил ее во время очередного возвращения в спальню и встал на дороге.
– Зачем ты собираешь вещи?
Как тяжело говорить, глядя на ее изменившиеся черты. Но, может быть, в первый раз за все время я пытался говорить с той Лизой, которая была со мной вчера – с настоящей Лизой, с той, которую я должен был видеть без всяких таблеток и которую я забыл задолго до начала болезни.
– Помнишь, мы с тобой разговаривали о том, сможем ли заново полюбить друг друга? – голос звучал слабо и беспомощно.
Я кивнул. Я знал, что она это вспомнит.
– Мы не смогли, – ответила она на свой вопрос.
– Мне казалось по-другому.
Голос звучал глухо, словно после пачки сигарет.
– Я, может быть, никогда не буду больше такой, как раньше. И я не хочу, чтобы со мной был мужчина, который хочет меня только под действием таблеток.
– Они нам больше не нужны.
– Сегодня утром ты увидел меня и выскочил как ошпаренный!
– Это было неожиданно, сама понимаешь. Этого больше не повторится.
– А как с этим жить мне? Все это время я считала себя желанной, видела твои глаза… Ты был совсем другим. Как мне жить дальше без этого: смотреть на себя в зеркало и вместе с тобой испытывать отвращение?
– Я люблю тебя.
– А я в это не верю! Каждый день мое отражение будет напоминать мне…
– Ты просто не видела себя моими глазами.
– Как и ты, у тебя были таблетки.
– А сейчас их нет и ты прекрасна. И так будет всегда: и сейчас, и когда ты поправишься, и когда состаришься тоже.
Она смотрела на меня недоверчиво и, переводя взгляд, увидела себя в зеркале прихожей. Этого было достаточно, чтобы она снова заплакала. И тут неожиданная мысль осенила меня.
Я на минуту оставил ее, прошел в кухню (где тоже были видны следы сборов) и налил стакан воды. Наконец-то достал из кармана проклятую коробочку и вытащил одну таблетку. «Ну, не подведи». Она ждала меня в коридоре, как парализованная. Я протянул ей воду и таблетку.
– Хочешь?
– Зачем?
– Увидишь себя моими глазами.
Она смотрела на меня недоверчиво, отстраненно, как вдруг закашлялась. Видимо, кашель разбудил в ней столько злости на болезнь, что она не думая взяла с моей ладони таблетку и одним глотком выпила стакан воды.
– Ну как?
– Ничего, – она пожала плечами, прислушиваясь к себе.
– Пойдем.
Я взял ее за руку и отвел в спальню, к зеркалу над столиком. Она села на стул, а я присел на корточки у ее ног. Она подняла глаза на зеркало очень испуганно и медленно, и лишь по выражению ее лица я мог представить, что она видела. Лиза, как зачарованная, провела рукой по зеркальной поверхности, и я воображал себе копну волос, до которых ей так хочется дотронуться.
– Это волшебство…
– Нет, это ты. На самом деле.
Лиза повернулась ко мне.
– Но теперь ты этого не видишь.
– Ну что ты. Еще как вижу.
Я знал, что она не поверит мне сейчас. Пройдет какое-то время, прежде чем у меня получится убедить ее в этом. Но прямо сейчас она должна была отложить чемодан, вернуть в шкаф свои вещи и подарить мне время.
– Честно, я даже на свадьбе не был таким серьезным.
Она посмотрела на меня с изумлением, но я распознал смешинку на ее губах.
– Значит, на свадьбе ты слукавил?
– Ну ты же помнишь – что угодно, лишь бы затащить тебя в постель.
Татьяна Леванова
Он поест и уйдёт
Самое неприятное во взрослении – это как меняются твои родители. Не отношение к ним, не их старение – а то, как сползает с них костюм супергероя. И ты еще ребенок, еще смотришь мультфильмы, обмениваешься с друзьями игрушками и придумываешь игры посложнее, с прятками и испытаниями, зубришь уроки и любишь конфеты. А мама уже ниже тебя ростом, и ты замечаешь, что порой она плачет, причем точь-в-точь как маленькая девочка. И хочется ее пожалеть, поддержать, взять за руку на улице не потому, что тебе страшно, а потому что видишь, как она устала… И папа уже не решает все твои проблемы, стоит одинаково сгорбленный и виноватый и перед твоим учителем, и перед своим начальником, и даже если кричит на тебя, уже не страшно, потому что в крике слышен страх и беспомощность. И понимаешь, что он слабый, почти как ты. А когда его нет, слишком долго нет, и у мамы от ожидания заострился нос и опустились плечи, кажется – ну пусть орет, пусть грозит ремнем, блочит игровую приставку, лишает сладкого – только пусть появится. И хоть ты мальчик на полпути к возрасту мужчины, разок бы папу обнять, как в детстве. Запах табака, семечек, мятной жвачки, теплые медвежьи объятья, суровое: «Телячьи нежности»…
– Мама, а папа скоро придет?
– Займись делом! – бросила зло и отвернулась. А плечи выдают. Вздрагивают. Как маленькая, кого она пытается обмануть?
Саня вздохнул и продолжил счищать ножичком разноцветную изоляцию с кончиков проводов. Потом закручивать плоскогубцами осторожно, не задевая металл. Он с завистью поглядывал на паяльник в маминых руках. Все равно от слез ничего не видит, сейчас такого напаяет… Дала бы хоть разок ему попробовать.
– Дай я сделаю, – не выдержал.