Кубок Брэдбери-2022
Шрифт:
Я не успел её остановить. Она прижала мальчика к груди. А тот бился из последних невеликих сил в жадных объятиях. Плакал и вырывался.
Пара недель прошла будто во сне. Я шлялся по дому, не зная, чем себя занять. «У них всё хорошо, у них всё хорошо», убеждал я себя. Но у них всё было плохо.
Она привела Артура ко мне. Она кричала, сыпала угрозами. Она заявила, что я подло её облапошил и ограбил. Требовала, чтобы я вернул деньги. Она сказала, что идёт в полицию.
– Пожалуйста, если хочешь во второй раз потерять сына, – сказал на это я.
– Я его и так потеряла. Тогда, давно. А это чудовище…
– Это именно твой сын, – ответил я. – Точь-в-точь. Фирма гарантирует. Десять лет я потратил на то, чтобы он к тебе вернулся. А теперь придётся поработать тебе, если хочешь по-настоящему вернуть мальчика. И ни на кого ты это дело не переложишь…
Она не стала слушать мои поучения. Дверь за ней захлопнулась, и все слова: и те, что я успел произнести, и те, которые только собирался, улетели в пустоту.
Я складывал вещи в саквояж. Бежать я не собирался – куда мне бежать? Если Жанна действительно пойдёт в полицию, недолгий остаток жизни я проведу на Северном материке, быть может, добывая золото на той самой жиле, которую нашёл её первый муж. Просто надо было хоть чем-то себя занять.
– Дядя доктор, возьмите меня с собой.
Вот черт, про мальца-то я сгоряча и забыл.
– Ты хоть знаешь, куда я собираюсь?
– Нет, но мне всё равно больше некуда идти.
– Эх, Артур. Что же всё-таки у вас случилось?
– Эта тётя… вы говорите, что она моя мама… а она не она… только немного похожа… иногда… но мама меня любила, а тётя… боится… а я что, заразный? А он, который не мой папа. Он говорит, не подходи… А она говорит, что я должен её любить, что из-за меня у неё вся жизнь пошла не так, а я… А я ничего не понимаю… А у неё другой сын, она его любит, а меня… Он меня толкнул, я тоже, она увидела… Говорит, что настоящий я никогда бы так не сделал, а я не настоящий, получается? А она опять кричит…
Подошёл кот, с интересом посмотрел Артуру в глаза. Мы в ответе за тех, кого оживили. Кажется, так сказал поэт. А может, и не поэт, может, и не сказал. Неважно.
– Вот, – сказал я. – это Мистер Вампир-третий. Когда-то он был просто Мистером Вампиром. А после стал Мистером Вампиром-вторым. Про него тоже подумали, что он ненастоящий. Я оставил его у себя. Думаю, вы подружитесь. Не знаю, поймёшь ли ты меня, парень. Когда-нибудь, уверен, поймёшь. А сейчас просто поверь. Она и есть твоя мама. Просто она очень долго ждала, когда ты выздоровеешь. И она за это время изменилась, и жизнь вокруг тоже изменилась. А ты остался прежним. И никто ничего с этим поделать не может. Она… она тоже тебя любит. И все эти годы любила. Беда только в том, что это сначала она любила именно тебя, а потом стала любить свои воспоминания о тебе, свои мечты о тебе и свои представления о тебе. Она выдумала тебя заново и решила, что это и есть ты настоящий. Но она поймёт. Когда-нибудь она обязательно поймёт. Хочешь есть?
– Нет, спасибо… Да, очень хочу. А что теперь делать?
– Ждать. Давай будем ждать вместе. Рано или поздно она вернётся. Опять станет другой и вернётся. Она всегда возвращается.
– Правда?
– Ну конечно, правда, – уверенно ответил я, хотя ни в чём не был уверен. С госпожой Жанной ни в чём нельзя быть уверенным.
Шура Хозей
Спецэффект, или Парная терапия
Она скорчила рожицу, увидев свое отражение в витрине с женской одеждой.
– Как думаешь, мне пойдет? – спросила Лиза, кивнув в сторону широкополой оранжевой шляпы.
– Тебе пойдет все, – только и мог ответить я.
Она вдруг обернулась и строго посмотрела на меня.
– Не смей говорить любую чепуху, лишь бы затащить меня в постель.
– Хорошо. Тогда шляпа будет лишней.
Она удовлетворенно кивнула, пожала плечами и пошла дальше вдоль стеклянных витрин, по которым взволнованно прыгали солнечные зайчики, отлетая от серебряных пайеток на ее сандалиях.
– А если не буду говорить чепуху?
– Что? – она обернулась и пошла спиной вперед, чтобы смотреть на меня.
– Если не буду говорить чепуху, шансы на постель остаются?
– Возможно, – она улыбнулась, и из ее губ вылетел короткий смешок.
21.04.2030
– Возможно, – только и ответил врач, сосредоточенно высматривая что-то в мониторе.
– Что значит «возможно»? Медицина – точная наука, разве не так? – я начинал терять терпение.
Лиза с виду была совершенно спокойна. Она просто смотрела перед собой, куда-то в сторону кушетки, на которой только что лежала, а ее длинные пальцы без остановки крутили у мочки уха длинную прядь медных волос.
– «Возможно» – потому что данная терапия пока новая, она только тестируется. Я не могу дать вам гарантий, – непроницаемо ровно ответил врач, выглядывая на меня из-под очков.
«Чертов врач, похож на рептилию».
– Да, я согласна, – ответила Лиза.
Я посмотрел на неё. Локон на ее пальце был натянут, как тетива лука.
– А вы? – спросил врач, переводя взгляд на меня.
– Тогда я тоже, – сказал я, сжав зубы.
Она не оставила мне выбора.
– Отлично. Тогда… Вам нужно будет подписать вот этот документ, – врач вытащил стопку каких-то бумаг из ящика стола.
«Он знал, что мы согласимся, заранее распечатал», – промелькнуло у меня в голове.
Я взял у него стопку. На первом листе вверху страницы заглавными буквами значилось: «СОГЛАСИЕ НА ПРОХОЖДЕНИЕ ПАРНОЙ ТЕРАПИИ». Чуть ниже: «ПАЦИЕНТ: Елизавета Арсентьева, ПАРТНЕР: Евгений Арсентьев».