Кубок лунника

Клименко Анна Борисовна

Пока Малика размышляла, руки делали свое дело: она выдернула стилет из спины лунника, быстро оторвала кусок собственной сорочки, скомкала его и зажала рану. Она даже успела мысленно поблагодарить ректора Академии за то, что он заставил всех преподавателей прослушать курс лекций по «отстранению посмертия».

– Граф, граф! – ведьма изо всех сил хлестала его по щекам. Только сейчас заметила старый рваный шрам через все горло, словно когда-то Альвену Рутто пытались отпилить голову тупым ножом.

Ну хоть бы сказал, кто на

него напал, что ли…

– Тьфу! Да если вы умрете у меня на руках, меня точно поймают и сожгут, – в сердцах выкрикнула Малика и снова ругнулась, – ох уж мне эти лунники!

Но, возмущайся – не возмущайся, Альвен Рутто уплывал. Туда, откуда, как правило, уже не возвращаются. Малика быстро оттянула ему веки, заглянула в желтые нечеловеческие глаза и отпрянула. Ведьмы остро чувствуют приближение смерти: лунному лорду оставалось жить считанные минуты.

Она подхватила его под мышки, положила его голову себе на колени. В конце концов, она ведьма или кто?!! А господин ректор – умница, таких днем с огнем не сыщешь…

– Граф, – шептала Малика, поглаживая его по щекам, – граф, вернитесь. Я вас очень прошу. Я вас не знаю, но мне кажется, что многие ваши поступки можно объяснить… и вас извиняет ваше прошлое…

Ровно и четко Малика начала произносить заклинание. «Амулет ста жизней», так это называл господин ректор.

«Любой из вас должен его знать назубок», – ухмылялся старый ведьмак, – «и уметь использовать, когда более не останется надежды. Любой, слышите? Даже если ваша специализация далека от витальной и целительной!»

Почему «ста жизней»?

Все очень просто.

Взять по капле жизненной силы у ста живых существ и дать собранную силу тому, кто в ней действительно нуждается.

Ведьма закрыла глаза. Теперь уже сама она расплывалась, распадалась на прозрачные дольки. Растекалась по тканому полотну Этернии, чтобы вобрать в себя необходимое количество жизни. У кого ее можно позаимствовать? У прекрасного и грациозного оленя. У опасной рыси. У альбатроса, парящего далеко-далеко, там, где морская гладь сливается с бирюзовым небом. Много их, безответных и не жадных. Только бы успеть.

Капли собирались воедино, и ведьма вновь почувствовала себя человеком. Ну, или почти человеком. Под ребрами пульсировал обжигающий комок собранной силы, Малика крепко зажмурилась – и быстро проговорила последние словамагической формулы. Кокон в груди дрогнул, разделился на два колючих ручейка, а затем медленно, неохотно покинул тело ведьмы, вливаясь в умирающего.

Н-да. «Амулет ста жизней» был хорош. Правда, при условии, что пациент не успел испустить дух.

Малика вглядывалась в неподвижное лицо лунника. И – вот ведь странно! – теперь оно казалось жалким и встревоженным, словно у ребенка, который потерялся в толпе. Все наносное, искусственное унеслось прочь, и ведьма увидела того, кем на самом деле был лунный лорд Блюменса. Просто очень несчастным, одиноким существом, загнанным в угол проклятием собственной природы.

Она осторожно пощупала пульс на шее – тишина.

Еще немного, и почувствуешь колючие искры от костра, на котором сожгут ведьму-убийцу.

– Всеблагий Эо, – прошептала ведьма, – но почему, почему?!!

И вскрикнула от неожиданности, когда тело под ее руками содрогнулось.

– Альвен! – придерживая на коленях голову графа, Малика свободной рукой провела по его спине. Смертельная рана полностью затянулась, и ведьма рассмеялась. Вот вам, получайте, невидимые враги! И мы, ведьмы Академии, не так просты, как может показаться!

Желтые глаза лунника широко распахнулись, он закашлялся – на губах появилась кровь. Он быстро облизнулся, совсем по-звериному, затем уже вполне осмысленно уставился на Малику.

– Вы?!!

– Я, – радостно ответила она, – лежите, граф. Теперь вы мой должник.

– С какой это стати? – огрызнулся лунник и, поморщившись, отстранил руки Малики, – что вообще, побери меня йоргг, произошло? Что вы здесь делаете, когда я просил вас не высовываться из своей комнаты? И что здесь делаю я?!!

– Можно подумать, вы не помните, – надулась Малика.

Оказалось, граф не только презирал весь род людской, он еще и не был обременен… совершенно, причем…Чувством благодарности! Прямо чудеса какие-то.

– Не помню, – пробормотал лунник и уставился на Малику, – это ваши фокусы? Чего добиваетесь, госпожа Вейн?

Он быстро поднялся на ноги, огляделся – и ведьма услышала вполне закономерное «ничего не понимаю».

– Призрак Хаора, очевидно, силен, – сказала она в спину Рутто, – если вы даже не помните…

Лунник подозрительно прищурился.

– Что это вы делаете на полу, госпожа Вейн?

– Что я делаю? – она хихикнула, – возвращаю вас из мира мертвых, милорд! И надеюсь услышать хотя бы «спасибо» за труды тяжкие, не говоря уже о вознаграждении…

– Да вы просто сумасшедшая. – он отвернулся и, по-видимому, задумался. Потом спросил, – так что, по-вашему, здесь произошло?

– Снимите что-нибудь из одежды, – ведьма все еще сидела на полу. Вставать она не торопилась, заклинание отнимает немало сил у ведьмы с «чужой» специализацией, – и посмотрите сквозь ткань на свет. Ответ вы найдете там.

Граф даже не нашелся, что ответить. Но затем, видимо, желая расставить все точки над «и», быстро снял кафтан, внимательно оглядел расплывшееся кровавое пятно, а заодно и аккуратную треугольную дырочку.

– Что скажете, милорд? – мягко поинтересовалась Малика, решив ковать железо пока горячо.

Он долго молчал. Потом с яростным шипением швырнул кафтан в угол, оставшись в белой сорочке. У Малики защемило сердце – милорд, милорд… Нет покоя в душе, нет согласия с самим собой. Лунник он и есть лунник, изменчивый, как его ночная госпожа.