Кубок лунника
Шрифт:
– Госпожа Вейн, – осторожно позвал Марио.
Ведьма вздрогнула, с запозданием понимая, что ей вот уже которую минуту к ряду суют под нос клок черного меха.
– Это шерсть лунника, которую нашли зажатой в кулаке одной из жертв, – терпеливо пояснил Анри, – полагаю, что этого достаточно, чтобы искать виновных среди детей луны?
Малика поморгала, неприязненно рассматривая жесткую и блестящую шерсть, которая походила на тончайшие угольные иглы.
– А вы уверены… что это именно… лунника?
– И не сомневайтесь, госпожа Вейн.
"Что может заставить лунника убивать?" – думала ведьма, глядя сквозь Анри, – "пожалуй, только месть… Или самозащита".
У Малики вдруг возникло чувство, как будто она забыла что-то очень важное. Клок черной шерсти все еще лежал на столе между ней и Марио. Ведьма потянулась, осторожно дотронулась пальцем до пучка жесткого ворса. Йоргг! А ведь она знавала одного лунника, который мог перекинуться в черного, угольно-черного зверя. У этого лунника были причины не любить людей, а кроме того, он не вернулся в свой замок среди Ирисовых пустошей.
– Ну что ж, – Малика откашлялась и постаралась придать голосу бодрое выражение, – пожалуй, мы пойдем, да, господин Игиро? Нам нужно посовещаться и все обдумать, прежде чем мы приступим.
Мужчины одновременно поднялись, обменялись рукопожатием.
– Рад, что ведомство наконец обратило на Ловенну внимание, – инспектор разволновался и покраснел так, что Малика встревожилась за его немолодое уже сердце, – надеюсь, что вы нам поможете. Честное… честное слово, я сбился с ног, пытаясь поймать злодея. Но эта тварь просто неуловима, йоргг его дери! И Всеблагий знает, кто будет следующим…
На мгновение взгляд его когда-то синих, а теперь поблекших глаз задержался на ведьме. Она слабо улыбнулась в ответ, успела подумать о том, что инспектор хотя бы искренен с ними… И, вскрикнув, непроизвольно стиснула руку Игиро.
Это было похоже на вспышку. Темная, мутная тревога, словно полотнище, затрепетала над рано поседевшей головой инспектора, простерлась, закрыв небо до самого горизонта…
– Что, что с тобой? Малика! Йоргг, дайте воды, вы что, не видите, госпожа Вейн в обмороке?
Холодные брызги на лице. Капли, стекающие по щекам, по шее. И мрак отступил, словно молочная пенка, когда на нее как следует подуешь.
Ведьма повернула голову и уткнулась носом в безупречно чистую рубашку Марио, внезапно осознав, что от палача ведомства пахнет лимонами и немного шоколадом. Туман постепенно рассеивался, в поле зрения появилась розовая, с бледными ногтями, рука инспектора, и на лицо шлепнулись холодные капли.
– Хватит, мне уже лучше, – выдохнула ведьма.
– Меня пугает то, как часто тебе становится дурно, – бесстрастно сказал Марио, – если я тебя поставлю на ноги, ты сразу упадешь, верно?
– Постараюсь не упасть.
Малика потерла виски. Йоргг! Когда с ней произошло нечто подобное в прошлый раз… все закончилось плачевно. Да-да! Именно тогда она ехала в дилижансе и смотрела на Нэйда. Тревога сжала сердце, совсем чуть-чуть – но этого оказалось достаточно, чтобы приятный попутчик попытался ее убить, а потом и сам лишился жизни.
Так что же мог означать нынешний всплеск предчувствия?
"Либо инспектор и есть убийца, либо ему не жить", – мрачно заключила про себя Малика, а вслух сказала:
– Не выходите вечерами из дому, господин Станс.
Он прищурился.
– Что вы увидели, госпожа Вейн?
– Опасность, нависшую над вами. Больше ничего сказать не могу.
…Потом они с Марио ушли, и Малика всю дорогу до гостиницы испытывала неоъяснимое раздражение по поводу того, что ее напарник… в общем, он был точен, внимателен, аккуратен, а главное – прав насчет того, что купаться лучше после посещения местного инспектора. Но ванна – дело долгое, а ее поджидало сомнительное удовольствие беседы с Браем Рутто.
"Но я должна туда пойти", – решила ведьма.
Ох, если бы все было так легко, как ей хотелось!
Малике пришлось битый час уговаривать Марио отпустить ее одну. Она клялась именем Всеблагого, что вернется до наступления темноты, что не будет рисковать собой. В конце концов еще только четыре часа пополудни, а летом темнеет поздно. И Ловенна, как ни крути, не дремучий лес, вряд ли сбрендивший лунник появится среди людной улицы и начнет убивать направо и налево.
– Госпожа Вейн, вы можете идти, – Марио махнул рукой, – но, уж пожалуйста, не вздумайте устроить какую-нибудь глупую выходку или начать самостоятельное расследование. Одиноких агентов, знаете ли, быстро убивают, а я не желаю отягощать свою совесть еще и вашей смертью.
– Я не буду делать глупостей, – Малика сконфузилась, припомнив, что именно после подобной выходки ей пришлось повисеть, привязанной к ветке, а под ногами складывали дровишки для костра.
"Быть агентом – не самое подходящее занятие для такой безголовой ведьмы, как я", – мелькнула очень здравая, хотя и запоздалая мысль.
А руки уверенно потрошили чемодан в поисках приличного платья. В конце концов, не являться же в дом к родственнику лунного лорда в рединготе с лоснящимися на локтях рукавами?
Брай Рутто был уважаемым в Ловенне лунником. Более того, Брай оказался лунником весьма и весьма зажиточным, если судить по его дому: новенький, деревянный, наличники, двери, ставни – все покрыто изумительной резьбой. Да и размеров жилище Брая оказалось нешуточных. Не дом – а самый настоящий дворец, только из дерева.
Пока Малика стояла посреди улицы и глазела на жилище Рутто, к широкому подъезду подошла парочка нечеловеческого происхождения – и он, и она – нарядно, но не вычурно одетые. Лунники пошушукались, оглядываясь на ведьму, а затем вошли в дом. В тот момент, когда дверь приоткрылась, малика услышала чью-то виртуозную игру на клавикорде.