Кубок Нерона
Шрифт:
— Приятель моего прежнего друга,—торопливо сказала Асгрнд и отпила большой глоток из своего бокала. — Не помню, как его зовут, но, кажется, у них были какие то дела. Нет, я положительно проголодалась. И знаю место, где для меня всегда найдется свободный столик.
Кафе «Сосайети» было просторное, с высокими потолками. Как и «Одеон», в соответствии с модой оформлено в стиле Art Deco. Здесь тоже был бар, и тоже битком набитый, по мы отказались от коктейлей, решили запить ужин калифорнийским вином. Астрид взяла лосося из Новой Шотландии, а я — огромный бифштекс с кровью.
— Вырезку у нас в Швеции не подают. Говядины полно, но попробуй заказать
— А почему?
— Мясо тогда подсыхает, влага испаряется. У мясников падают доходы. Вот так действуют у нас рыночные рычаги. К счастью, тут законы другие. — И я с удовольствием посмотрел на свой бифштекс — отличный кусок вырезки, чуть не во всю тарелку величиной.
— Повезло вам, можете разочек поесть досыта. Расскажите–ка о себе, и побольше. Я хочу знать все. Где вы живете, есть ли у вас друзья, что вы думаете о жизни.
— Серьезная задача. Боюсь, впрочем, это не слишком увлекательно и интересно. Я закончил Упсальский университет по специальности «история искусства».
— Упсальский университет? Никогда на слыхала.
— Да? Вообще–то он был основан за пятнадцать лет до того, как Колумб открыл Америку. Кстати, на самом деле Америку открыл Лейф Эриксон [14] . Ну вот, а потом я начал торговать антиквариатом и живу в Стокгольме, в Старом городе. На верхнем этаже старинного дома, в квартире, где множество красивых вещей, с которыми я не в силах расстаться.
14
Лейф Эриксон (Эйриксон) — исландский викинг X— XI веков; около 1000 года, по–видимому, достиг северо–восточного побережья Северной Америки.
— Вы женаты?
— Нет. Был когда–то женат. Давно. А теперь живу о сиамкой.
— Она красивая?
— Очень. С большими голубыми глазами. Сама цвета сливок. Она даже на конкурсах побеждала.
— Мисс Швеция?
— Не совсем,— рассмеялся я и поднял бокал.— Между прочим, вы знаете, что в девятнадцатом веке, когда свирепствовала филлоксера, калифорнийская лоза спасла европейский виноград?.. Нет, не мисс Швеция, но «Best in Show» [15] .
— Теперь понятно.— Астрид положила вилку. — Она в шоу–бизнесе? Артистка?
15
Здесь: призерка (англ.).
— Пожалуй, в какой–то мере. Ладно, шутки в сторону — она кошка. Сиамская кошка по кличке Клео. Ну, это я вам рассказал. Что до друзей, то их у меня очень немного. Чаще я сижу один как сыч. Читаю, хожу гулять. Я человек совсем неинтересный. Как и большинство из нас, наверное.
— Когда с вами знакомишься, такого впечатления как–то не возникает,— улыбнулась она.— По–моему, вы достаточно интересный. Во всяком случае, более или менее. Не очень–то мне верится, что вы сидите в своем старинном доме наедине с сиамской кошкой.
— А вы сами? Замужем или так?
— Даже не «или так». Был у меня друг, мы жили вместе, но все кончилось ничем. Он сбежал, так что я опять одна. Пока. Говорят, пуганая ворона куста боится, но я, похоже, неисправима.
— А
— Что вы имеете в виду? — засмеялась она.—«Другие интересы»? По сути, я порядочная женщина, а что я люблю, так это путешествовать.
— И в Швеции бывали?
— Нет, но очень бы хотела приехать. А правда, что у вас по улицам ходят белые медведи, и самоубийц полно, и налоги самые высокие в мире, и свободную любовь вы проповедуете?
— Не вполне правда, но в какой–то мере. Я с удовольствием покажу вам все, если приедете. В смысле Швецию покажу,— быстро добавил я.— Страна размером с Францию, а народу меньше, чем в Париже. То–то и хороню. Одиночество, простор, безлюдье — красота!
— Звучит не слишком соблазнительно.
— Может быть. Хотя это ужасно здорово. Я бы никогда не решился жить здесь. Все какое–то чересчур огромное, шумное.
— Кстати, у меня в Стокгольме есть подруга,— сказала Астрид, когда подали десерт. Шоколадный мусс для нее и сыр для меня. А это легко сказать, но трудно сделать. Я имею в виду сыр. Каждый раз в Нью–Йорке одно и то же. Сырный пудинг есть везде, а сыра нет. Разве что иногда во французских ресторанах. Но на этот раз мне повезло. Я уговорил официанта позаимствовать у поваров кусочек пармезана, который используется в некоторых блюдах.— Ее зовут Грета Бергман,— продолжала Астрид.— Адрес куда–то делся, но она писала, что живет в самой старой части Стокгольма. Вдруг вы соседи? Номер телефона я, впрочем, сохранила. Вот и подумала: а не окажете ли вы мне услугу?
— Отчего же, с удовольствием.
— Вы только не смейтесь, но дело в том, что я напела целую кассету рождественских песен. Мы с Гретой вместе учились в женском колледже, в «Маунт Холи–оук» [16] к северу от Нью–Йорка. И жили в одной комнате. В тот год Грета приезжала к нам домой на Рождество. А потом все время упрашивала меня подарить ей те песни, которые мы пели. И вот я наконец записала для нее целую кассету. Отсылать пленку почтой не хочется — мало ли что может произойти. Потеряется по дороге, помнется, испортится.
16
Престижный женский колледж в г. Саут–Хэдли (штат Массачусетс); основан в 1837 году.
— Пожалуйста, я отвезу. Мне как, позвонить ей, когда приеду домой?
— Я сама ей позвоню, номер–то у меня в конторе записан. А она потом навестит вас с Клео и заберет кассету. Только не говорите ей, что там в пакете, ладно? Скажите, чтоб не вскрывала до Рождества, и всё. Обещаете?
— Обещаю,— улыбнулся я и поднял бокал.— Хотите кофе?
— Нет, спасибо, но ужасно хочу танцевать.
— Танцевать? — Я оторопело огляделся по сторонам.— Так ведь не здесь же?!
— А я и не говорю, что здесь.
Спустя четверть часа мы сидели за круглым столиком в почти темном зале «Пентагона». Это здешняя дискотека, а вовсе не военное министерство в Вашингтоне. Все тут было черного цвета. Пол, мебель, одежда посетителей. Высокие, стройные, бледнолицые девушки с длинными волосами, в коротких черных платьях, с золотыми цепочками на узких бедрах. В темноте они казались совершенно одинаковыми — не захочешь, да спутаешь. Потолок и стены были забраны зеркальными стеклами; разноцветные вспышки пронзали дымный сумрак; гулко бухала музыка — такое впечатление, будто сидишь внутри огромного сердца.