Куда идем мы… - 3
Шрифт:
Далеко, впрочем, не ушел. На первом же перекрестке его встретил Псих и вместо приветствия залудил ему по голове железной палкой. Сивый сразу ушел в нокдаун.
Нападавший был немногословен.
– Приглашение! – протянул руку он. – Приглашение или перерождение – выбирай.
Выбор у побитого не вызвал ни малейших затруднений – так и не сказав ни слова, Сивый в ту же секунду выдернул из пространственного кармана грамоту с печатью. Поклонившись, он вручил ее Психу и опрометью бросился наутек.
– Сразу видно – стрелянный воробей, – цокнул языком Псих и развернул грамоту.
Прочитав и удовлетворенно кивнув, он неспешно отправился к высокому замку, видневшемуся в паре кварталов.
– Как прикажете доложить? – вежливо поинтересовался часовой на воротах.
– Скажи Норду, что, если у него есть время, Псих бы хотел обсудить с ним один важный вопрос.
Через пять минут к воротам быстро шел, почти бежал толстый пожилой волколак в простой, но явно недешевой одежде. За ним, недоуменно переглядываясь, торопилась не отстать многочисленная свита.
– Псих! – закричал демон, подбежав к воротам. – Псих, неужели это ты? Брат, ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть! Брат, зачем ты меня обидел? Зачем сказал эти слова – «если у него есть время»?! Что я тебе сделал плохого?
– Люди меняются, Норд, – пожал плечами Псих. – Сколько лет мы не виделись? Двести семьдесят? Триста?
– Стар я меняться, Псих! – отрезал демон. – Сам знаешь – старого пса новым трюкам не обучишь.
– А ты и впрямь все такой же, – хмыкнул Псих. – Интересно, сколько народу сдохло в страшных муках, поверив этим твоим постоянным причитаниям про старость и дряхлость? Я тоже рад тебя видеть, старина.
И обезьян раскинул руки.
– Ну так сами виноваты, дураки, – радостно заржал Норд, и старые друзья наконец-то обнялись и троекратно расцеловались.
– Почему не предупредил, зачем не сказал, что в гости придешь? – обидчиво попенял Норд, приглашающе кивнул головой. – Теперь на скорую руку тебя угощать придется, мне стыдно будет за такой стол гостя посадить!
Он сделал страшные глаза свите, и те понятливо разбежались как тараканы.
– Норд, я помню твою гастрономическую гигантоманию и сразу предупреждаю – я столько не съем! И даже четверть не съем! – предупредил Псих. – Твои привычки не изменились? О делах – только за столом?
– Конечно! Давай, пока эти криворукие недоумки соберут на стол что бог послал – рассказывай! Мне доложили, что Штаны тебя выкупил, но больше я ничего не знаю. Где ты? Как ты? Чем я тебе помочь могу?
Примерно часа через полтора Псих с полузадушенным вздохом отодвинул от себя здоровенную миску с солеными черными груздями.
– Все, Норд! Даже не уговаривай – я больше в себя ни крошки не запихну. У меня не такая богатая практика обжорства, как у тебя.
– С собой возьми! – убежденно сказал Норд. – У тебя там друзья есть, зачем им голодными быть? Возьми! Немного. Немного! Небольшой гостинчик тебе с собой соберут, хорошо? Четыре друга – это много! Идти вам долго. Возьми гостинчик! Друзья покушают, хорошо?
– Друзья, конечно, покушают, один так точно не откажется, – согласился Псих. – Вот только, боюсь, не у всех это может получиться. Особенно у нашего монаха, который со Святостью.
– А что так? – приподнял бровь Норд.
Вместо ответа Псих протянул ему добытую в бою грамоту. Вот что в ней было написано:
«Почтенный дядюшка Норд, недостойный племянник Ваш низко кланяется Вам стопятьсот раз и почтительно желает всяческого счастья и благополучия. Сегодня мне очень повезло. С хорошей скидкой я приобрел редкую партию продуктов высокомагической переработки. Их употребление продлевает жизнь практически до бессмертного состояния. Один я не осмелился полакомиться этой пищевой продукцией и, вспомнив о том, что приближается день Вашего рождения, решил устроить пир, чтобы Вы могли здравствовать долгие-долгие годы на радость нам всем. Позвольте надеяться, что Вы окажете мне честь своим посещением. Ответ передайте с гонцом, и он будет донесен до меня с максимально возможной быстротой. Ваш недостойный племянник Геннадий».
– Ыт тахага! [2] – не сдержавшись, произнес Норд, дочитав письмо, и в гневе бросил свиток на стол.
Потом он повернулся к гостю и заговорил. Его голос неузнаваемо изменился – исчезло все актерское и напускное, потерялись гипертрофированное радушие и сдержанная ирония. Сейчас он говорил глухо и суховато, говорил всерьез, как сильный с сильным. Сейчас это не было речью хлебосольного эпикурейца – это был жесткий голос человека, привыкшего изменять и обрывать человеческие судьбы.
2
Собачья пиписька (якут.)
– Это не я, Псих. – сказал хозяин. – Отвечаю – это не я.
– Да-да, – улыбнулся обезьян. – Это злые люди.
– Псих, давай без шуточек, не будем друг друга унижать после стольких лет знакомства.
Металла в голосе добавилось совсем чуть-чуть, буквально гомеопатическая присадка из стали, но Псих сразу извиняюще поднял руки – дескать, сорян, братан – увлекся. Похоже, шутки с Нордом имели четкую границу.
– Давай начистоту, – предложил хозяин. – Да, я повел себя не по понятиям, когда прикрыл отжимание реки у этого Герасима, это мой косяк, я его признаю. Но вот этот беспредел – это уже не я. Это он сам. Я этого тупо не знал – он, к сожалению, подо мной не ходит.
– И поэтому первым делом прислал тебе приглашение?
Норд поморщился.
– Псих, он сын моей младшей сестры. Моей покойной младшей сестры – это важно. У каждого из нас есть слабое место. Моим слабым местом была сестра: девушка с богатым воображением, но совсем без тормозов. Она была единственным человеком на свете, который мог вить из меня веревки – в разумных пределах, разумеется. Именно поэтому всю свою жизнь она творила что хотела – я ее баловал и все позволял. Она даже замуж вышла сложным противолодочным зигзагом – вот стоило несколько лет выбиваться в Верхние планы, чтобы через месяц познакомиться там с латиносом-крокодилом из какой-то там Хренолупы, влюбиться в него как кошка и вернуться с ним на Землю, потому что у него, видите ли, бизнес, который нельзя надолго оставить?! Хрен его знает, каким кокаином зятек там торговал, но бабки у него водились – по крайней мере, на эпическое умение «Ромео и Джульетта» для жены денег у него хватило. В итоге настругал этот мачо девять детей, причем исключительно пацанов.
А потом этот придурок решил, что взял бога за бороду и перебежал дорогу очень серьезным людям. В итоге грохнули обоих – и его, и жену, она все равно в его делах по уши была. Ну а судьбу племянников пришлось устраивать мне. Нет, влезать в рисковый бизнес на чужой территории я, разумеется, не стал, я не идиот. Но дело продал за нормальную цену и племянников вывез к себе, пока их там на ремни и сумочки не порезали. У нас в Якутии, конечно, не Эквадор и не Гондурас, малость попрохладнее, но материнская кровь никуда не делась – прижились.