Куда идем мы…
Шрифт:
— Истинно так. — кивнул головой Псих. — Коварные враги одолели меня, украли мою силу и заточили меня внутри скалы на долгие столетия. Но, как говорится, нет ничего вечного в этом изменчивом из миров. Сам видишь, свободу себе я уже вернул, верну и силу, дай только срок. И тогда я не забуду тех, кто помог мне в минуту слабости.
— Сила ваша, владыка, стала меньше, но мудрость ваша, как я вижу, по-прежнему безгранична.
И старичок-лесовичок вновь поклонился.
— Я весь внимание, почтенный мудрец. По нормативам я обязан ответить на два ваших вопроса, но из уважения к вам — отвечу на три. Инструкция не догма.
— Я
— Немногое. — с сожалением ответил дух. — Даже сейчас он лежит на дне в районе фарватера, а это уже не моя земля. Я даже кто он по масти — не знаю, понятно только что водной породы, реку он знает и понимает. Он не местный и появился здесь совсем недавно. У него нет постоянной территории обитания, он бродяга, кочующий от одного участка реки к другому. Ребята говорили — особенно он любит места возле переправ, не иначе как засаду собрался устроить, наверное, ждет добычи пожирнее. Что еще? В моем районе частенько отирается. На мой остров он вылезал четыре раза. Трижды ловил ворон, на четвертый — утащил в воду вашего коня. С учетом того, что появился он всего полторы недели назад, можно сказать — зачастил.
Соседка с острова Кабельный распространяет слухи, что с этим связана какая-то душераздирающая любовная история, но ее слушать — себя не уважать. У нее истории про влюбленных юношей и коварных разлучниц — свет в окошке, они с подружками с утра до вечера их друг другу рассказывают. А если новых не услышит — так сама придумает! Это надо ж было такое удумать — целый роман сочинила! Якобы рогатый этот сюда в компании с писанной красавицей явился, они любили друг друга больше жизни, но жестокие родители не позволили им быть вместе… И вот они стояли на берегу, она, заламывая руки, что-то ему долго и взволнованно говорила, наверное, просила остаться. Но он сказал, как отрезал — мол, нет, нам не суждено быть вместе — и прыгнул в воду. А она в слезах ушла навсегда. И вот он теперь сидит на дне и пытается склеить свое разбитое сердце. Заедая горе, надо полагать, воронами и лошадьми.
И старый гений смачно сплюнул.
— Вот что у этих баб в голове?
— Дай угадаю! — вдруг сказал Псих. — По словам твоей соседки, брошенная красавица была человеком, а не демоном, при этом запредельно высокого уровня и сошедшей на землю с Верхних Планов. Такая вот несчастная любовь между богиней и демоном. Так?
Сказать, что дух удивился — это ничего не сказать.
— Откуда вы знаете? — отвесил челюсть он. — Да уж! Ребята много рассказывали о вашей прозорливости и мудрости, но теперь я самолично вижу, что во всех этих рассказах не было ни капли лжи.
Он восхищенно повертел головой и извиняющимся тоном добавил:
— Но вообще-то это был второй вопрос. Инструкция, конечно, не догма, но порядок есть порядок.
— Да я понимаю, все нормально. — успокоил его Псих. — Последний вопрос простой. Видишь ли, мне сейчас придется отлучиться, и я боюсь, как бы вот с этим юношей ничего не случилось. У тебя на острове укромное убежище найдется? Такое, где от чужих глаз заховаться надежно можно?
— Как не быть? — дух места, похоже, даже немного обиделся. — Что это за остров без ухоронок? Спрячем вашего воспитанника, не извольте волноваться. Так спрячем, что враги могут рядом с ним лагерем стать — и нипочем не догадаются, что не одни здесь.
Место дух-островитянин показал и вправду укромное — просторную яму под старым вывороченным вязом, сверху и с боков густо заросшую кустарником. В метре пройдешь — все равно укрытия не увидишь. Показал ухоронку — и сгинул. Теперь его, по словам Психа, только через месяц призвать можно будет.
Впрочем, Четвертый искренне надеялся, что через месяц они будут далеко от Большого Уссурийского.
— Ты уже сам все понял, я надеюсь? — спросил Псих.
Четвертый кивнул, но на всякий случай уточнил:
— Думаешь, без Гуа не обошлось?
— Не думаю. — отрезал Псих. — Знаю. Париж не вымощен батистовыми платочками, а Дальний Восток не кишит высокоуровневыми «небесницами» бомбической смазливости. Да и вообще, я бы на твоем месте сильно не рассчитывал, что Штанские нас надолго без присмотра оставят. А с учетом того, что курирует операцию Гуа, рассказы о влюбленной красавице нас будут преследовать всю дорогу. Она постоянно будет крутиться где-нибудь поблизости.
— Им же нельзя нам помогать? — удивился Четвертый. — Система накажет.
— А кто говорил про помощь? — сделал невинное лицо Псих. — Дамочка просто путешествует по своей малой родине. Может, ее ностальгия в Верхних Планах замучила. А что она парочку-другую камней с дороги уберет — так это не для нас. Это делается для всех живущих здесь людей, и из благородных альтруистических побуждений. Понятно?
Четвертый кивнул.
— Система, конечно, быстро прочухается и эту возможность перекроет, если уже не перекрыла, но готов поспорить — Гуа уже довольно далеко по нашему маршруту пробежалась и всяческих закладок понаделала. Пойми, Система не всеведущий бог, ее вполне можно за нос водить. Чем, в общем, все и занимаются. Люди ищут дырки и юзают их, а Система дырочки зашпаклевывает. Эта неустанная борьба противоположностей — главный источник неумолимой поступи прогресса.
Псих хмыкнул.
— Как чуял, что все-таки придется мне в берлогу к Гуа нагрянуть. Опять же — штраф если и будет, то небольшой. Запрета на перемещение у меня нет, и что может быть криминального в желании навестить старую приятельницу, красивую и эффектную женщину? Посидим, поболтаем, чайку попьем. Бойцы вспоминают минувшие дни и битвы, где вместе рубились они. Я даже иголки у нее не возьму, какая помощь, о чем вы?
И обезьян захихикал:
— Все, я пошел.
Над землей вновь завис портал, но почему-то фиолетового цвета. Видать, берлога Гуа была не на Земле. Мудрец, равный Небу, похлопал Четвертого по плечу:
— Все, лезь в нору и постарайся не отсвечивать. А если тебя все-таки сожрут — лучше даже не вылезай, голову оторву. А вообще, надо второго искать, чтобы хоть кто-то тебя охранял, пока я делами занимаюсь.
Прыгнул и исчез в вспышке портала.
Неизвестно где в Верхних Планах
Посиделки с воспоминаниями о былых битвах начались нестандартно.
Псих вывалился из портала прямо посреди комнаты, но не успел даже произнести заранее заготовленную фразу: «Тук-тук, чайком напоите? Извините, я сегодня без тортика».