Куда Уехал Цирк. Дорога-3
Шрифт:
– Глаза, - коротко ответил индеец, одобрительно глядя на паренька. Дени тут же закрыл ладонью нижнюю часть портрета и радостно закивал головой.
– Д-а-а, прищур одинаковый!
– Это не прищур, это веко прикрыто, - возразил док и обратился к ковбою.
– Так бывает после сильного удар по голове, как последствие ушиба мозга.
– Когда мы строили дом, рухнули леса, и меня привалило, полдня лежал без памяти, а потом еще пару дней никого не узнавал, - согласно кивнул ковбой.
– Двадцать годков мне тогда было. Вот после этого глаз таким и остался.
– Можно сказать,
– Погодите, - остановил медицинские прения и экскурсы в прошлое Сонк.
– Ваш друг знал, куда вы уедете прятаться?
– Нет, - качнул головой Майкл и тоже удивленно посмотрел на Робина.
– Этого никто не знал.
– Не снаю, - пожал плечами Робин.
– Еше в Шикаго меня прошили, помошь вам ешли неошиданно вштретимся.
– Индейские территории ничем не хуже любого другого места, - кивнул Джонатан.
– А на телеграф ты ходил регулярно, видимо, узнать есть ли для тебя что-нибудь...
– Не помню, кто это сказал, - Марья подперла ладонью щеку.
– Земля очень мала, когда прячешься и очень велика, когда ищешь.
– А как все же раскололи этого капитана?
– высказала вслух интересующий всех вопрос Эни.
– В письме написано, что во время пожара удалось взять его с поличным, когда он спасал спрятанные деньги и золото...
– Робин, но ты же узнал мистера Стрипа, только когда он вошел к нам во двор?
– как оказалось, Сашка был самым наблюдательным.
– Шень на лисо упала, как будто борода...
– Робин осторожно провел рукой, закрывая пол лица. – И гласа …
– Мистер Стрип, как я понимаю, вы к нам пришли не чаю попить?
– наконец подал голос Ник.
– Нет, - Стрип усмехнулся.
– Я хотел уехать с вами. Но теперь у меня совсем другая дорога...
***
Марья устало закрыла глаза, удобно устроившись на плече Кианга. Он обнял ее, подгребая поближе, и улыбнулся:
– Какой длинный день...
– Да, такой у меня был только однажды, в юности, когда я первый раз уехала из дома одна. Тогда я улетала от рассвета...
– слова слились в неясное бормотание, и через пару секунд женщина уже спала. Кианг улыбнулся, погасил светильник и подумал, что у него еще будет время узнать, зачем понадобилось улетать от рассвета.
Утро. Солнце едва встало, включив на полную громкость птичий щебет. Леса же рядом нет, откуда такая плотность звука? По селу прокатилась волна петушиного крика, как будто хвостатые будильники передавали эстафету от одного к другому. Следом замычали коровы, сообщая, что хозяйки уже могут явиться на дойку. Блаженное рохканье свиньи, раздающееся подозрительно близко... И перекрывающий все утренние звуки гневный вопль черной поварихи:
– Бор-р-р-р-ка! Свинья собаческая, пошел во-о-он!!!!
Любопытные, что, зевая, выползли из своих фургонов, ведь спать вчера улеглись далеко за полночь, во дворе никого не увидели. Крики раздавались от двух туалетов, непременно устанавливаемых на стоянке. Легкое сооружение из труб и брезентовых полотен стояло в кустиках у ручья, и сейчас было сильно перекошено. Таня, стоя в "дверях" одной кабинки и мешая русский и английский, костерила, судя по имени, вчерашнего знакомца. Народу, заглянувшему внутрь через голову Тани, а то и поверх стенок, предстала половина довольного хряка. Он спокойно лежал боком на «травке». Вторая половина туши, отделенная брезентовой перегородкой, располагалась в соседней кабинке. Именно эти действия свинтуса и привели к общему перекосу сооружения. На крики Тани Борька не обращал ни малейшего внимания. Но вновь появившихся обвел маленькими глазками, приветливо рохнул, расплылся в улыбке и перевернулся на другой бок.
– Эм-м-м...
– многозначительно протянула Эни и быстренько заглянула в соседнюю кабинку.
– По-моему, нам нужно быстро собираться и уезжать...
Народ поменял угол обзора и тоже призадумался.
– Да, эк его начисто...
– До блеска…
– Зато нам теперь цирюльник не нужон...
– Ага, и депиляторы тоже... В травку завернулся и уже блестишь!
– Интересно, что скажет его хозяйка?
Эни попинала тушу по заду, но свин только слегка фыркнул, не сдвинувшись с места.
Оживленную дискуссию на тему, как наглого оккупанта спровадить подальше, прервал один из братьев Джей. Он забрался в кабинку, взял свинтуса за ухо и легко потянул вверх. Борька тут же поднялся на все четыре, чуть не свалив все каркасное сооружение, и спокойненько потрусил туда, куда его повели. Видимо решив, что свою долю СПА процедур он уже получил и нужно уступить место людям. А люди смотрели ему вслед и боялись своим гоготом разбудить полсела. До блеска «объеденная» травкой туша, с ирокезом из жесткой щетины вдоль хребта и задорно крутящимся хвостом была просто уморительна.
Завтрак получился ранним, так как тренировку отменили, а приготовить горячие бутерброды поварихе помогали девочки и Марья. Спящий на ходу Джоди, все-таки ему пришлось работать всю ночь, и Оле быстро раздали готовые фотографии селянам.
Разжились при этом ведром парного молока, которое и употребили с кофе под те самые бутерброды. Остатки Марья быстро пристроила морозиться. Она была очень довольна: замороженные буханки ржаного хлеба, как и белые высокие паляныци,были аккуратно заскладированы.
Вот о чем сильно сожалела завхоз, так это, что сметану морозить нельзя! Против заготовки молока и творога, а также сливочного масла, никто уже не протестовал. Видно вспоминали марш бросок по ближайшим фермама, в поисках молока в начале путешествия. Хотя тот поиск был весьма продуктивным! Кроме молока нашли и прихватизировали еще и двух чешуйчатых ребяток. Впрочем, хозяйки в селе тоже были довольны, ведь у них скупили молочку и везти никуда не нужно.
. Ходоки еще раз убедились в правоте тезиса, что командир всегда прав. Ник услышал о происшествии с ящерками практически сразу, ничего удивительного в этом не было, о случившемся гудело все село. Причем происшествие уже обросло невероятно красочными подробностями. Удивительным было то, что Ник с утра пораньше сумел добыть ту самую капусту и с самым невинным видом выставить ее на стол перед ящерками. Ло сделал знак, означающий «всем закрыться», а сам наоборот, включился на полную. За столом повисла напряженная тишина. Профессора прожигали недоуменными и возмущенными взглядами.