Куда ведёт Куросиво

В синеве неба на невообразимой высоте парил кондор.

Вдруг он резко спикировал… Гигантская птица пронеслась совсем рядом, почти задев крылом, и устремилась к пикам горной гряды. Вместо испуга Риту захлестнуло бурлящее чувство восторга и, раскинув руки, она побежала вниз по склону горы…

– Птенец кондора рождается с отличной памятью, – зазвучал голос Мигеля, выдернув Риту из воображаемой перуанской долины, – и если вам повезло быть первым, кого он увидел, обещаю, звание мамы вам обеспечено.

Рита

рассмеялась, на самом деле она стояла в небольшой комнате Института Антропологии Москвы, где на подоконнике сидел коллега из Лимы, Мигель Сильва, и рассказывал о Перу. Вместе с другими сотрудниками она слушала его, затаив дыхание. Мигель приехал изучать русскую культуру, но забывая о цели визита, упоённо делился подробностями о своей стране, они будоражили и звали в дорогу.

Рита увлеклась Перу год назад, когда в те края стала обсуждаться экспедиция. Весь отдел, так сказать, «подсел» на магию высокогорного края. Книга исследователя Нао Суареса, как специально, попавшаяся на глаза, ещё более подогрела интерес. Обилие перуанских цивилизаций, которые он описывал, манили таинственностью и сеяли почву для множества вопросов. Один из них особенно не давал Рите покоя: «Как они появились в Южной Америке?» Она обрадовалась, когда руководитель отдела, Вадим Сикорский, попросил её курировать Мигеля. Дальние страны графику не подчинялись, и назначенный на эту роль Евгений задерживался в экспедиции.

Рита подружилась с Мигелем. Правда, его несобранность и неумение ориентироваться приводили к частым казусам: каждый самостоятельный выход Мигеля в город заканчивался для неё поездкой в отдалённый район Москвы. Последний раз она выловила его в Химках, как он там оказался Мигель объяснить не смог. С его приездом уладился вопрос по поводу экспедиции в Перу, но на все просьбы Риты об участии Вадим отмахивался:

– Поездка сложная, подождём Евгения, тогда и будем обсуждать.

– Почему нас не отправить вдвоём?

– Сама понимаешь, бюджет, и не забывай, тебе предстоит командировка в Японию.

Вадим посмотрел на уставшее и бледное лицо Риты:

– По-моему, кое-кто нуждается в отдыхе. Отправим Мигеля домой, и можешь собирать чемоданы.

– В Перу!

Вадим рассмеялся, но добавил с лёгким нажимом:

– Отправляйся-ка лучше в отпуск.

Она согласилась. Нужна была передышка от работы, от… Дениса.

За день до возвращения в Лиму, Мигель застал Риту в слезах. В опущенной руке он заметил телефон:

– Эй, что случилось? – с неподдельным участием окликнул он.

– Знаешь, есть отношения, которые держат в постоянном нервном напряжении. Мне они больше не под силу! – заключила она и всхлипнула.

Ничего оригинального не посоветую, – отозвался Мигель, – но лучше уехать, и посмотреть на всё издалека.

– Например, из Перу, куда меня не хотят брать, – усмехнулась Рита и вздохнула.

– Как не хотят брать?! Кто как не ты лучшая кандидатура! У меня не было никаких сомнений, что ты участник экспедиции!

– Спасибо, Мигель, – немного вяло отозвалась Рита, – но вопрос не ко мне.

– Твоё участие для меня так важно! – добавил он, и глаза его странно загорелись. – Хорошо, – проговорил он, и быстро отвёл взгляд, – я постараюсь исправить ситуацию.

Он ушёл, Рита осталась стоять обескураженная: она никогда не видела такой, она могла сказать, фанатичности в глазах Мигеля.

Через два дня Мигель улетел в Лиму. Рита, коль отпуск стал неизбежен, отправилась на Лазурный Берег Франции, место давней мечты.

Она решила: с Денисом они расстаются, но, перед тем как объявить ему об этом, хотела всё обдумать на нейтральной территории.

Море стремительно приближалось. Казалось, самолёт собирается лихо прокатиться по гладкой синеве, но шасси, коснувшись кромки воды, покатились по земле.

Рита спустилась по ступенькам трапа, и предчувствие перемен, оставив смутное ощущение надежды и тревоги, коснулось сознания: душа без сомнений принимала новое, отторгала старое, но не понимала, куда двигаться дальше.

Оживлённый поток пассажиров подхватил Риту и понёс к регистрационной стойке. Ей не терпелось выбраться из толпы. Какое-то время она успешно лавировала, пока не натолкнулась на двух английских леди. Они не спешили, занимали всю ширину прохода, и обогнать их не представлялось никакой возможности. Спешку пришлось усмирить, но пробежало раздражение, чему, впрочем, она обрадовалась: если чувства угасли, то эмоции живы, и посмотрела на англичанок с благодарностью.

Рита пристроилась в хвост очереди, и вскоре оказалась у окошка пограничника: тот лениво, по-французски, глянул в паспорт, и едва заметно кивнул. Дверь автоматически открылась, и она шагнула в раскалённый полдень Ниццы. На улице её никто не ждал. Она была свободна от бессмысленных, ни к чему не обязывающих отношений, сторонником которых был Денис. Традиционные понятия о верности и поддержке оставались для Риты необходимыми ангелами-хранителями, и она не оставляла надежды прожить опыт именно такой любви.

Из аэропорта она направлялась в уютный Антиб, и ещё в Москве дала себе слово досконально изучить французскую кухню и отогреться на солнце. Рита подошла к обочине дороги и махнула проезжающему такси. Отбросив длинные густые волосы, она открыла дверь и спросила:

– Антиб?

– Уи, силь ву пле.

Таксист забросил чемодан в багажник, и Рита нырнула на заднее сидение.

– Куда именно, мадемуазель? – уточнил таксист, с удовольствием поглядывая на неё в зеркало.

– Центр города, пожалуйста, – с заминкой отозвалась Рита.

В этот раз она не бронировала гостиницу, и летела на авось: «Что-нибудь найду в местном агентстве», – рассудила она перед отъездом.

Анри посмотрел на стенные часы – день завершался. Перед ним на краешке стула сидел невзрачный лысеющий мужчина. «Как ему только удаётся сохранять равновесие?» – поражался он, но тот, не замечая хрупкости своего положения, без конца повторяясь, рассказывал, что его никто не любит и не уважает. Анри встречал таких много раз – они приходили выговориться, поплакаться. Родные по разным причинам отмахивались от них, и когда груз непонимания переваливал допустимую отметку, они шли к психологу. Он попросил Люсьена к следующей встрече вспомнить, когда в семье началось отчуждение, и мягко выпроводил. Едва дверь закрылась, он нащупал на верхней полке стеллажа ключи от машины, и вышел в приёмную. Мишель, сухощавая, строгого вида секретарь, сдвинув очки на край носа, что-то продолжала отмечать в компьютере. Она была с ним все пять лет, с тех пор, как он открыл свою консультацию, и ради него готова была работать без устали, что он не одобрял. Увидев Анри, сосредоточенность тут же слетела с её лица, и она улыбнулась: