Куда я - туда и ты
Шрифт:
– Просто устала, - пожала плечами Ира, не повернувшись к той.
– Да и на что тут отвечать?
– она улыбнулась матери, которая с неодобрением следила за этим разговором.
– Господи, какая же ты...
– Сименко, - голос Игоря прозвучал с предупреждением, заставив Юлю перевести глаза на мужа и скривиться.
– Ты бы помолчала. А если что-то не нравится -- можешь уйти. Тебя сюда сегодня не звали, - с намеком проговорил кузен и, убедившись, что бабушка Люба удобно устроилась, отодвинул стул для сестры. Она благодарно
Ира никогда не понимала этой привычки называть друг друга по фамилиям.
Тем более, разным.
Даже как-то спросила Игоря, почему Юля не захотела взять его фамилию?
На что брат скептично хмыкнул, и коротко бросил, что "он ей не позволил". Больше Ира не уточняла. О чем говорить, если и она свою не меняла в браке? Они оба знали, о чем молчал другой.
– А знаешь, что?
– вдруг с вызовом обратилась к супругу Юля, прервав мысли Ирины.
– Ты мне сегодня рот не заткнешь. Я приехала чтобы впервые высказать все, что думаю о твоих родственничках, чего уж теперь молчать?
– она ехидно улыбнулась.
Эта сцена... она напомнила кое-что Ире. Очень похожий вечер около полугода назад. Вот только Никита не нарывался, а скорее давил на жалость.
– Так, прекратите, - одернул всех вошедший в комнату дядя Вова.
– Что вы, как маленькие пререкаетесь, ребятки? Сейчас поедим, и все наладится.
Ира сомневалась в последнем утверждении. Некоторые вещи не зависели от полноты желудка. Впрочем, дядя свято верил в приоритетность пищи.
А вот саму Ирину сейчас занимала совсем другая тема.
Ее глаза метнулись к Игорю, но он как раз отвернулся, помогая родителям раздвигать посуду для принесенного блюда, полного риса и мяса.
Пульс подскочил, несмотря на одергивания мозга. И глядя на встревоженную этим разговором мать, Ира подумала, что не так уж и ошибается, учитывая все нюансы и оговорки семьи. Вот только вместо уместного в данной ситуации огорчения -- испытала бессмысленную эйфорию. А потому быстро опустила глаза на скатерть.
Ужин напоминал какое-то изощренное издевательство.
Юля действительно пошла в отрыв. Она критиковала все, что только могла, от расстановки приборов, до вкуса узбекского плова, рецептом которого так гордился дядя Вова. Впрочем, внимание на нападки невестки обращали только тетя Марина, да ее собственная мать.
Ни Ира, ни Игорь, ни дядя Вова, ни, тем более, бабушка -- не замечали этого досадного "недоразумения" и общались так, словно просто не слышали издевок.
И если честно, на некоторое время, Ира даже испытала злорадство, наблюдая за огорчением тетки и матери. Так и хотелось воскликнуть -- "требовали -- получите! Наслаждайтесь тем, чего так долго добивались...".
Но она прикусывала язык, и просто отворачивалась, зная, что в ней говорит слишком давняя обида и злость. Страх, который заставил совершить столько всего, раз за разом топча два сердца.
Матерям хотелось
Ира просто отворачивалась, поднося бокал с красным сухим вином к губам, и видела такие же мысли в синих глазах Игоря, который сидел напротив нее.
Между матерью и бабушкой.
Если ситуация или люди не позволяли им быть вместе -- они старались хотя бы смотреть друг на друга. Всегда. Довольствуясь хоть таким контактом.
Однако, сдержанно кивнув, когда двоюродный брат в очередной раз наполнил ее бокал, заметив, что в том заканчивается вино, Ира задумалась над другим -- почему он ничего не говорил ей о причине этих "сборов"?
Но в этот момент, обведя глазами стол, против воли отреагировав на громкий и резкий крик Юли, что-то возмущенно высказывающей тете Марине - Ира заметила, как нервно и дергано провел пальцем под воротником дядя Вова.
Она резко поставила бокал на стол, не обратив внимания на капли вина, плеснувшие через край. И перевела глаза на тетю Марину. Та, похоже, так же заметила состояние мужа. Да и сама, определенно, сильно разнервничалась от всего происходящего. Щеки матери Игоря лихорадочно пылали, напоминая о частых гипертонических приступах.
– Ребеночка вам надо, - уверенно голосом пыталась убедить она невестку, и кивнула, словно старалась придать своим словам больше весу.
– Ребенок вашу семью скрепит. Ведь и возраст уже...
Ира застыла, скованная внезапным ледяным холодом внутри.
Громкое ехидное хмыканье Игоря заставило его мать замолчать и сердито обернуться к сыну.
– Игорь?
– с вызовом и требованием спросила тетя Марина, со стуком положив вилку.
– Ты что-то хочешь сказать?
– Мама, оставь свои попытки, - не поднимая глаз от тарелки, веско отчеканил ее брат.
– Дело уже решено и бумаги в суде. А дети, - он выпрямился, и поднес ко рту вилку, - от этой женщины я детей иметь не хочу, - спокойно произнес Игорь и замолчав, на миг пристально посмотрел на Иру.
После чего, как ни в чем ни бывало, продолжил есть.
Господи! Ей захотелось выплеснуть ему в лицо свое вино. А внутри все свернулось от дикой боли.
Но вместо этого, Ира заставила себя сглотнуть комок в горле и, как ни в чем не бывало поднесла ко рту свою вилку.
Он ни в чем не виноват. И никогда не начинал этого. Просто помнить было слишком больно. Обоим.
– Да какой ребенок?!
– вдруг вскочила со своего места Юля.
– Для этого, между прочим, надо заниматься сексом!
– гневно взмахнув руками, заявила она.
– А ваш сын, - она ткнула пальцем в Игоря, который, не оборачиваясь на нее, продолжал пережевывать свой рис.
– Он или не в курсе о том, что это вообще такое, или..., или..., - Юля раздраженно топнула ногой.
– Гомосексуалист! Вот!