Куэнкэй
Шрифт:
«Ты совершенно прав, – жестко подумал Куэнкэй-Ну. – Но я сам буду вождем. Скоро. И постараюсь, чтобы и твое племя стало моим, а ты – никем».
– Хорошая мысль, Ошарсайя-Да, – подхватил Бодоруй-Да. – Слушай меня, «ну». Представь, что ты – старейшина. Что бы ты сейчас сделал сам для благополучия племени?
Изумление воинов сменилось недовольным ропотом – Бодоруй-Да применил несвойственный прежнему вождю подход, прямо спросив совета у самого слабого соплеменника. Но в ответ на недовольство Бодоруй-Да лишь шевельнул когтями на передней лапе. И ропот стих.
– Смею ли я, вождь… – для приличия «засомневался» Куэнкэй-Ну.
– Я разрешаю. Говори.
– Гацу
Куэнкэй-Ну «нерешительно» умолк.
– Продолжай.
– Им нельзя позволить создавать новые пустые норы. Легче владеть одной, вот этой, раз она уже есть, чем множеством нор. Племена должны заключить временный мир, чужаки могут появиться на территории любого племени. Обликом и сущностью и куарай, и мантулис, и иные охотники мефа – близки друг другу. Гацу – из-гнезда чужды нам. Значит, гацу – из-гнезда для нас – бо льшие враги…
Куэнкэй-Ну прервался, подбирая мысли, несущиеся в его голове множественными прыжками, и отлавливая нужные. Все, что он говорил, и для него самого было ново.
– Продолжай, – подтолкнул его Бодоруй-Да, излучая удовлетворение, и было от чего – он обрел себе хорошего сомысленника, едва став вождем.
– Сейчас пустая нора не опасна… Но опасность может вернуться, когда чужаки обнаружат своих обездвиженных соплеменников по ту сторону норы и откроют тропу мести. Они подготовятся к схватке, и тогда нам не напасть на них неожиданно. Не стоит также находиться прямо возле пустой норы, наблюдать за ней лучше со стороны. Наблюдать непрерывно. Рано или поздно мы расширим мефа наших племен за счет мефагацу – из-гнезда. И добытую пищу лучше убрать подальше от норы прямо сейчас.
Бодоруй-Да мгновенно подхватил совет:
– В знак применения я предлагаю шоюрофу, [19] Ошарсайя-Да. Мы позовем своих самок и закрепим кровные узы между нашими племенами. Мы разделим добычу, но не здесь и не сейчас. Нам нужна безопасность.
– Я принимаю твое предложение, – важно ответил Ошарсайя-Да.
По знаку вождя куарай все «ра» кинулись к телам пищи и потащили их в лес.
Не медля, Ошарсайя-Да приказал своим воинам помочь воинам куарай. Даже воины «ра», которые еще не вошли в полную силу зрелости, крепки и способны утащить добычу, которая значительно больше и тяжелее их самих. Каждый воин справился с выбранной пищей самостоятельно, и вскоре на земле остался лишь один из стражей-панцирников, а «ра», собиравшийся его взять, замешкался. Бывший вождь, Содоруй, приблизился и исследовал причину задержки. Затем доложил Бодоруй-Да:
19
Шоюрофу – ритуал совместного оплодотворения добычи для закрепления мира между племенами.
– Этот гацу пострадал при схватке, вождь, его ванару погаснет быстро.
Это означало, что эта добыча не годится в пищу, для выведения потомства, но может послужить подпиткой для другой, полноценной пищи.
Бодоруй-Да думал недолго. Куэнкэй-Ну ему не позволил раздумывать. Его интересовал чужак, и он хотел изучить его без помех. В одиночестве. Для собственных далеко идущих планов. И случай представился как можно более подходящий.
Подняв лапу, вождь куарай опустил ее на голову почтительно замершего Куэнкэй-Ну, костяные пальцы Бодоруй-Да оплели череп охотника до затылочного гребня, подчеркивая его ничтожный возраст и важность ниспосланного куарай-предками вознаграждения.
– Как твое полное имя, «ну»?
Вопрос означал, что жизнь молодого охотника теперь имела значение для племени, а статус его повышен.
– Куэнкэй-Ну…
– Ты предотвратил утрату воинов в пустой норе. Твои сомысли заслуживают одобрения, – решил Бодоруй-Да. – Теперь ты «ра». И этот дар – твой. Первая очередь Стража возле пустой норы – тоже твоя. Позже я пришлю охотника забрать испорченную пищу.
Мастерски – уже мастерски изображая ошеломление ниспосланной щедростью вождя, Куэнкэй-Ра почтительно приник к земле всем телом, вытянув вверх дрожащий от возбуждения хвост. «Ра». Теперь он – куарай, пошедший посвящение в охотники-воины, имеющий право на потомство…
Но этого уже мало.
И только когда вожди двух племен удалились в лес вслед за воинами, скрывшись из прямой видимости, он торжествующе распрямился.
Его желания скоро станут законом для всех охотников.
Он так решил.
Глава 11
Не спуская внимания с пустой норы, Куэнкэй-Ра приблизился к умирающему панцирнику. Во время падения внешняя скорлупа, такая же твердая, как и панцирь на теле, сорвалась с его головы, и теперь Куэнкэй-Ра увидел внутренний череп – покрытый мягкой кожей и тонкой щетиной. И глаза. Те самые необычные глаза, которыми чужаки видят лучше, чем куарай внешним зрением. Светлые пятна на темном фоне черепа. Но сейчас они ничего не видели. Они смотрели на охотника, сквозь охотника… разум гацу витал в недоступных для охотника далях. Далях, куда уходят все предки куарай. Ванару чужака готовилась к встрече с ними.
Куэнкэй-Ра поставил передние лапы на грудь чужака, низко склонился над его головой. Только сейчас, оказавшись так близко, он понял, где находился тот самый второй разум, который так распалял его любопытство. Не в голове чужака, нет. Рядом. На его черепе. Словно какой-то нарост. Сам по себе. И даже когда чужак умирал, двойник продолжал жить неживой жизнью. Такой же, как у тех неживых зверей. Любопытно. Куэнкэй-Ра протянул лапы, коснулся когтями двойника, сжал, потянул. И тот отделился от черепа… и сразу угас. Умер.
Очень любопытно. Очень. И познавательно. Лишив чужаков двойника, выходит, можно лишить их общения с неживыми зверьми?
Интерес Куэнкэй-Ра после этого вывода разгорелся еще больше.
Понять врага – значит, победить его.
И он решился на полное слияние.
Выронив из костей бесполезного уже двойника, Куэнкэй-Ра наклонился еще ниже, подогнув голову к груди, его лоб соприкоснулся со лбом гацу. И слияние ворвалось в его разум, захватило его целиком…
Он не знал, сколько все это длилось.