Кухаркин сын

Солнечная Марта

Так в мире все устроено, что люди умирают, а после них остается что-то хорошее, пусть даже на первый взгляд незначительное, но полезное для кого-то другого. Останется ли такое после нее, Кьяры? Может быть все же стоило согласиться?

Звук льющейся воды стих, и вот-вот душ должен был освободиться, как в самом начале коридора, покачиваясь вразвалочку, показалась широкобедрая фигура тетушки Молли с перекинутым через плечо полотенцем.

Кьяра выругалась про себя и снова отвернулась к окну.

— Здоровкаться

не учили? — процедила Молли.

Кьяра посмотрела на женщину выразительным взглядом, но ничего не произнесла. Она слишком устала. Спорить совсем не хотелось.

А вот Молли, похоже, напротив, была настроена по-боевому:

— Долго тебе здесь стоять ждать придется, — объявила она девушке.

— Почему? Сейчас выйдет человек, и я пойду.

— Пойдет она! Деловая какая нашлась! Тут очередь вообще-то…

— Я здесь стою тридцать минут и никто не занимал, — возразила Кьяра.

— Глаза разуй! Вот! — и женщина ткнула толстым пальцем в низ белой таблички.

На светлом картоне в углу была нацарапана карандашом корявая надпись: «Молли». А на подоконнике валялся и сам карандаш, которым, скорее всего, и была сделана эта надпись. Как же она сразу этого не заметила?

— Я трусь долго, после меня еще мои мальчики пойдут. А ты можешь стоять тут, хоть до скончания века. Не записалась, значит, в очереди тебя нет.

— Ваши мальчики тоже не записаны! — нашлась девушка.

— А теперь?

С прытью, которой Кьяра позавидовала, женщина схватила карандаш и приписала к своему имени: «+2». Она торжествующе рассмеялась прямо в лицо девушке.

— Хорошо, Молли, вам купание действительно нужно больше, чем мне, — сказала Кьяра, разворачиваясь.

— Так я, по-твоему, грязная! Что ты сказа… — разъяренный вопль несся в след Кьяре по коридору, но она уже не обращала никакого внимания.

На фиг ее! Лучше попить горячего чая и попробовать прийти позже помыться.

На кухне царила суета. В ней одновременно столпилось с десяток молодых людей.

Щеки Кьяры вспыхнули, как только она шагнула на порог. На столе в центре сидела Шпанка, а между ее расставленных ног стоял Алан. На табуретках сидели еще четверо парней, среди которых к своему неудовольствию Кьяра заметила того, которого звали Миком. Того самого парня из офиса Братства, просившего передать записку ее воспитаннице. А ластясь и извиваясь всем телом, к нему прижималась Танья.

Кьяра поздоровалась, но никто не обернулся в ее сторону. Потому что еще какая-то девушка, стоя у плиты, готовила жареную картошку в огромной сковороде. Запах стоял одуряющий. У Кьяры сразу потекли слюнки, так захотелось попробовать.

К девушке у плиты подошел симпатичный молодой мужчина. Была в его лице какая-то бесстрашная самоуверенность, которая завораживала и отталкивала одновременно.

— Китти, скоро одни угли останутся, снимай

уже! — и он от души шлепнул ее по попе.

— Ай, Егерь, перестань! — она манерно засмеялась.

Настроение в компании было приподнятое. Егерь начал рассказывать какую-то забавную историю, приключившуюся с ним на днях. Алан острил, девчата игриво стреляли глазами и хохотали над его шутками. Кьяре тоже очень хотелось послушать, но она упрямо отводила взгляд. Ее сюда не приглашали. Девушке все чудилось, что на нее присутствующие посматривали с вызовом и чего-то ждали. Особенно Мик. Он так и прошивал девушку глазами.

Кьяра протиснулась к плите, и поставила греться чайник.

— Я тебя кормить не буду, — безапелляционно заявила Китти, разворачиваясь к ней.

— Я вроде не напрашивалась. Пришла чаю налить.

Она чувствовала себя неловко, наверное, ей и отсюда нужно было поскорее уйти. У нее ведь на самом деле не было ничего общего с этой молодежью.

— Ну, так наливай и иди, — тут же отозвалась шпанка Крис, как будто только и ждала случая, чтобы подать голос.

— Моя тигрица, — хохотнул Алан и демонстративно пожамкал Крис за грудь.

— Девочки, Кьяра, вообще-то, дежурная сегодня. Она, может уже убираться пришла, — спокойно объявила Танья. Она тоже оторвалась от облизывания Мика.

«Девочки» одновременно фыркнули. Шпанка смерила Кьяру таким взглядом, в котором читалось: «Дай только повод!», но прекратила цепляться.

Да повод искать и не пришлось. Он нашелся сам собой.

— Как дежурная? Почему? — удивилась Кьяра.

— Не знаю, — пожала плечами Танья, — Твое имя и номер комнаты записаны на доске дежурств.

— Не может быть! Еще вчера я была в самом конце списка, я же последняя переехала.

— Кто ведет график дежурств?

— Молли, — хором ответили ей.

— Она специально меня переставила! Она это нарочно сделала!

— У тебя есть доказательства? — вяло поинтересовался Егерь.

Кьяра молчала. Это была последняя капля в непосильно трудном дне. На ее глаза сами собой наворачивались слезы горькой обиды, но так не хотелось, чтобы кто-то увидел, как ее задела эта ситуация. Они же побегут потом к Молли и во всех красках распишут ее состояние.

Девушка отвернулась к стене, чтобы никто не заметил дрожащего подбородка. Она подошла к самой доске:

— Вообще этот график странно составлен. Я вот вижу Танью и других жильцов, а где Крис в этом списке?

— Она каждый день «дежурит»… но в другом месте, — отреагировал Алан, и парни взорвались гоготом от шутки француза.

И когда смолкли, раздался голос Мика:

— Тебя же не жопы тут подтирать заставляют. Не хочешь руки марать? Или как раз расстроилась, что тебе не жопы предложили? Так и скажи, и я подумаю, как ты сможешь «отдежурить» по-другому…