Кукла для утех
Шрифт:
Выкатившись из магазина с покупками, она поспешила в машину. Телефон, как водится, зазвонил в самый неподходящий момент. Она как раз цепляла на ухо вторую серьгу. Звонила мать.
– Ну что там? – пребывая в несколько приподнятом настроении от совершенных покупок, поинтересовалась Дарья.
– Лидия Яковлевна – несчастная, одинокая женщина, – начала Нина Ивановна делиться впечатлениями.
Дарья знала, что надо будет некоторое время послушать все эти не относящиеся к делу высказывания для того, чтобы затем перейти к сути проблемы. Но она не торопила мать и настроила себя на то, что в течение следующих пяти минут будет только поддакивать.
Первое «да» ей пришлось произнести практически сразу же. Тем самым она подтвердила, что согласна насчет того, что Лидия Яковлевна – несчастная одинокая женщина. Дальше.
– У нее, Дашенька, действительно больше никого нету. Она осталась одна на белом свете.
– Ага.
– Мы с ней хорошо посидели, даже вместе немножко поплакали.
– А ты-то с чего? – не поняла Дарья.
– Ну, я так уж, за компанию. Видать, Витя хороший был парень, мог стать для тебя неплохим мужем.
Услышав слово «муж», Данилова поморщилась, словно от кислого компота.
– О чем еще вы там с ней разговаривали?
– Ну, она рассказывала о том, как они жили небогато. Только последние несколько лет Витя начал хорошо зарабатывать, появилась возможность покупать какие-то вещи.
– Да, потом, и не какие-то, а всякие разные. Денег-то немало.
– Ну, не суди так строго, Дарья, и не надо завидовать тем, у кого много денег. Помнишь, мы же с тобой смотрели по телевизору, богатые – они тоже плачут.
– Ой, плачут, мама, плачут. Да только вот плачут по-другому, слезы у них, наверно, слаще, а слезы бедного человека, они самые что ни на есть горькие.
– Потом мы пошли в комнату, она крутила мне видик и показывала кассеты с какими-то праздниками. Потом пошли фотографии.
– Ой, мама, я это все прекрасно понимаю. – Дарья больше не могла терпеть. – Она тебе рассказала что-нибудь о человеке, который хочет купить у нее акции фирмы?
– Дарья, как ты несдержанна, – начала ее утюжить Нина Ивановна, – у человека такое горе, а ты думаешь о деньгах!
– К сожалению, мама, эти деньги мне не светят, а вот о них думаю не только я. Так она рассказала что-нибудь?
– Лидия Яковлевна призналась, что приходил к ней один мужчина. Она ему и позвонила уже. Он собирался к ней прислать своего человека, чтобы это дело побыстрее закончить.
– Вот как. А фамилию сказала? А почем продать хочет?
– Нет, Дарья, я даже и спрашивать не стала, мне так неудобно. Как же это я первый раз приду и сразу с такими вопросами. Я ж не родственница.
– Ну ладно. Итак, покупатель есть. Я тебя правильно поняла?
– Все верно, – подтвердила Нина Ивановна, – все, дочка, больше никогда о таких вещах меня не проси. Мне так это все было неприятно. Я сегодня целую ночь не спала, все думала, как же это я приду к незнакомой женщине сразу после похорон ее сына и начну задавать такие вопросы.
Поблагодарив маму за проделанную работу, Дарья снова стала заниматься своими побрякушками, но теперь они уже не доставляли ей никакой радости. События набирали темп, и стоило шевелиться.
По большому счету, Иванова могла и не называть имени покупателя, а сделать все тихо и мирно. Да и человек, который собрался скупить у нее акции, не обязательно преступник. Он просто пользуется ситуацией, вот и все.
Действительно, зачем старухе фирма? Она по-любому бы продала ее. Но во всей этой истории был один момент, за который стоило зацепиться.
Жил Вострягин в небольшом коттедже на окраине города, ей пришлось добираться до него почти полчаса, что для автомобиля весьма приличное время, по саратовским меркам.
Как водится, Захар Сидорович набивал себе брюхо в тот самый момент, когда она вошла в столовую. Он оторвался от тарелки.
«Невиданное почтение. Прошлый раз смотрел прямо перед собой, пока все не доел».
Удовлетворенно хмыкнув, когда увидел ее перед собой, он жестом пригласил ее сесть. Откуда ни возьмись, появилась служанка, которая поинтересовалась у Дарьи, не хочет ли она чаю, кофе, апельсинового сока или еще чего-нибудь. Дарья решила повыкобениваться и попросила какао.
– У нас и какао есть, – подал голос Вострягин, – есть все, что хочешь. Маша, неси какао, а то девочка с дороги. Разговор на голодный желудок – это не разговор.
«Ну, он просто меня зауважал».
Даша стала разглядывать интерьер кухни, выполненный в современном западноевропейском стиле. Потолок чуть ли не ручной работы, лепные бордюрчики, чушечки-рюшечки. На стенах – рельефные светлые обои. Стол из дорогой породы дерева, покрытый не скатертью, а прозрачным куском застывшего стекла, который имитировал покрывало, – вещь настолько необычная, что Дарья с удовольствием разглядывала поделку. Кроме того, вызывали интерес и стулья, стоящие вокруг этого самого стола. Вначале она не поняла, что это за материал. Очень уж он был гладкий и блестящий. Она, наконец, решила притронуться к мягкому сиденью пальцем, и, к ее удивлению, в том месте, где она коснулась, ткань поменяла свой цвет с фиолетового на оранжевый.
Человек, судя по всему, денег не жалел на всякие безделицы, чем и жил. Ну это причуда если не богатых, то состоятельных.
– У меня для вас новости, Захар Сидорович.
– Это я уже по телефону понял, – ответил он, – извините, давайте посидим, вы будете пить какао, а я буду есть свежую крольчатину, очень уж это меня забавляет. Надеюсь, вы употребляете крольчатину хотя бы раз в неделю?
Дарья ответила, что она не большая любительница мясных блюд, и то, что мясо в больших количествах скорее вредно, нежели полезно. На это он ответил ровным голосом:
– Женщина мужчину никогда не поймет, впрочем, как и мужчина женщину, так что оставим этот разговор и возьмем пятиминутный тайм-аут.
Дарья послушно согласилась. Ей принесли не только какао, но еще и масло, сыр, прекрасный белый хлеб, а также шоколадную пасту, джем и небольшую вазочку со сметаной, ложка в которой стояла, как дерево.
Она не прочь была перекусить, потому как целый день носилась из угла в угол как собака. Иногда имеет смысл заводить себе если не друзей, то приятелей, про которых говорят: «Имеет копейку по жизни».