Кукла на качелях
Шрифт:
Алена захлопнула дверь.
«Поздно, Рома, поздно. Ты любишь, а моя любовь приказала долго жить…»
Через две недели с небольшим Алена положила на стол господина Хохлачева пакет проектной документации: чертежи, сметы, договоры на подрядные работы… Была проделана колоссальная работа. Алена обзвонила несколько десятков фирм, звонила в Финляндию. Провела множество переговоров. Она представлялась как Алена Григорьева — сестра Аллы Григорьевой. Здесь был самый тонкий момент в их отношениях с Андреем. Существовал риск, что в работу по ремонту дома могут быть втянуты
Андрей просмотрел документы, которые принесла Алена, и был приятно удивлен. Все не только было сделано, как надо, но отличалось нестандартным подходом и, самое главное, нравилось ему. Он уже был готов похвалить девушку, однако вовремя удержался. Разве хвалят опытного человека за рядовую работу?
«Надо следить за собой… Подыгрывать… В противном случае игра окончится. А Алена — девушка с талантом. Ничего не умея, взялась за такой гуж — и потянула! И как потянула… Если сейчас раскрыть карты, можно все испортить, нанести травму, нажить себе врага, наконец… А ведь она годится в лучшие друзья… Ну и осел же я… Как потом выпутаться из этой ситуации?.. Ладно, пусть все идет как идет!»
Пока Андрей изучал документы, Алена рассматривала его рабочий стол: компьютер, тут же — старинный чернильный прибор, полочки для бумаг, настольный календарь, хрустальный шар на подставке, стакан с фломастерами, кипы бумаг… — хаотично организованное пространство.
То и дело взгляд Алены скользил по календарю, на котором были записаны чьи-то имя и фамилия.
«Лина Аваджарова, — читала она вновь и вновь. — Странное имя, странная фамилия… Кто это такая?»
И некому было ей ответить:
— Это женщина, из-за которой ты прольешь немало слез…
5
Они стали встречаться каждый день.
Андрей отдал в полное распоряжение Алены одну из двух своих машин и водителя Семена в придачу.
У нее появился устоявшийся распорядок дня. С утра Алена ехала на стройку. Дом Хохлачева обнесли железобетонным забором, за которым уже вовсю трудились рабочие. Она проводила короткую инспекцию — за всем нужен был глаз да глаз — беседовала с бригадиром.
— Алена Алексеевна, — говорил тот, — нагели на пять срочно нужны, понимаешь. Работа стоит.
«Попалась, — обмирала Алена. — Что еще за гадость такая — нагели?»
— Ну и в чем проблема?
— Да все в том же. Хохлачев без вашего «одобрямс» ничего слышать не хочет, понимаешь.
И Алена звонила Андрею, но перед этим узнавала, что нагель — это всего лишь стержень для скрепления деревянных конструкций. Вообще, с начала работы над проектом она здорово поднаторела в терминологии: пергамин, гровер, швеллер, пуансон, погонаж… — все эти и им подобные словечки легко вошли в нее, как будто в голове уже заранее было отведено для них место.
Днем Семен отвозил ее в спортивный клуб, завсегдатаем которого была тетя. Алена совершенно забыла о клубной карте и о том, что
Аэробика, тренажеры, душ — и ближе к вечеру она ехала в офис к Андрею. «Чтобы отчитаться», — как она себе говорила, а на самом деле для того, чтобы просто побыть с ним вместе.
Алена чувствовала, что привязывается к Хохлачеву все больше и больше. Ее тянуло к нему. Рядом с ним так легко дышалось. Казалось, он излучает энергию, а она обладает способностью улавливать ее. Алена «подзаряжалась» от Андрея. И чем дольше она оставалась подле него, тем труднее было расставаться. Поняв это, она испугалась. Ее опыт подсказывал, что ни к чему хорошему подобная привязанность не приведет. Поэтому, когда после одобрения проекта Андрей пригласил Алену в ресторан — в тот самый, где они познакомились, — посидеть, поболтать, но только не о делах, она отказалась.
— Нужно еще додумать кое-какие детали, — нашла Алена отговорку.
— Tout са est bel et bon — все это прекрасно, — ответил Андрей, смешивая по привычке французский и русский, — но… Девиз Талейрана знаете? «Не слишком усердствуйте!» Хорошо, не хотите в ресторан, поедем на острова, погуляем. Сегодня, между прочим, знаменательный день — на деревьях лопнули почки. Жизнь опять берет свое.
Так и повелось. Они встречались каждый день в офисе. И, если позволяло время, что было не так часто, ехали куда-нибудь поужинать. Потом или в казино, или в театр, на концерт, или просто погулять. А если провести вечер вдвоем не удавалось, ей было довольно и того, что сегодня она видела его, просто перекинулась с ним парой слов, в которых всегда ощущался подтекст, намек на то, что оба ждут друг от друга большего…
Роман не появлялся. Алена решила, что он уехал.
«А еще говорил: я стану твоей тенью, — горько усмехалась она. — Ничтожество».
Но иногда у нее было такое чувство, что кто-то следит за ней. Роман?! Она оглядывалась — никого… Показалось…
За приятными и не очень хлопотами Алена не забыла, зачем, собственно, она приехала в Петербург. А приехала она затем, чтобы поступать в театральный институт.
Выбрав относительно свободный день, она поехала на Моховую, где находилась Академия театрального искусства. Ехала на метро — Семена отпустила, для конспирации. Записавшись на прослушивание, которое должно было состояться аж через несколько недель, Алена побродила по коридорам академии, ловя на себе заинтересованные взгляды студентов, и спустилась в гардероб.
— Щеночка не возьмешь? — предложил ей студент, дежуривший в гардеробе, — ироничный взгляд, нос с горбинкой. Он кивнул в угол, где в коробке сидели три вислоухих щенка.
— Вот если бы котенок, — ответила Алена.
— А чем кошка отличается от собаки?
— Тем, что она не умеет лаять…
— А почему бы тебе не завести собаку? — настаивал гардеробщик.
— Если я заведу собаку, я ее просто съем!
— Нам, собакам, — обидно это слышать, — улыбнулся студент.
— А нам, кошкам, — все равно, — сдержала улыбку Алена.