Кукла на качелях
Шрифт:
— Спасибо, прекрасно.
Коробка была найдена, и маленькая фигурка уложена в нее. Только теперь Эбби осознала, что Люк и Лола поймут, что она возвращалась сюда. Но она и не собиралась отрицать этого. Она признается Люку, что нарушила свое обещание. И ничего не случилось…
— Если вам больше ничего не нужно, мадам, я должна бежать. Линда не очень надежна. Она слишком неопытна. И не тратьте больше ваше время на поездки сюда, потому что в конце недели здесь будет закрыто навсегда. Вы нашли нас слишком поздно.
Значит, завтра здесь снова будет пустая пыльная комната. Если это действительно та же комната… Эбби испытывала легкое головокружение. Неужели она так ошиблась, или у нее были галлюцинации? Коробка в ее руке с девочкой на качелях, пухлая женщина со слишком осторожными манерами были настоящими. Остальное должно было быть галлюцинацией…
Было половина пятого. Эбби решила доехать на такси до конторы Люка, чтобы потом вернуться домой вместе с ним. До того, как они захватят Лолу, поскольку это неизбежно, она успеет рассказать ему о своих последних открытиях в этой ошеломляющей части света. Она не будет раздувать из мухи слона. Ее совершенно не касается то, что умер старик Р. Б. Митчел, а его пожилая ассистентка занялась шитьем дамского платья. В некотором смысле это было даже печально.
Но совершенно не так драматично, как ее первое приключение, когда она встретила мужчину с рыбьим лицом и наслушалась его угроз. Каким невероятным все это теперь казалось.
С подарком для Дэйдр Эбби беспечно поднялась по лестнице в контору Люка, не признаваясь даже себе, что с огромным облегчением избавится хоть на сегодня от одиночества в сумерках в своем доме. Она начинала бояться наступающего вечера.
Мисс Аткинсон отвлеклась от своей пишущей машинки.
— О, миссис Фиарон! Вы не говорили, что зайдете.
— А это обязательно? — спросила Эбби.
Мисс Аткинсон смотрела на нее отрешенно и неодобрительно.
— Ну, вы рискуете не застать мистера Фиарона, что, собственно, и произошло. — Она заметила, как изменилось лицо Эбби, так как быстро добавила: — Но он должен быть с минуты на минуту. Он уехал на час в Норт Шор. Вам лучше подождать.
— Спасибо, мисс Аткинсон. Как поживает ваша мама?
— Так себе. Но что можно ожидать в ее возрасте. Семьдесят семь на следующей неделе.
— Неужели! — сказала Эбби сочувственно. Заботы о болезненной старухе и матери развили в мисс Аткинсон покровительственные манеры. Ее тон всегда был назидательным.
Эбби удивлялась, как это Люк, сам не слишком терпеливый, мирился с этим. Но, очевидно, она ему подходила. И нужно признать, что эта женщина была преданной. Под язвительной оболочкой у нее скрывалось золотое сердце. Эбби только не нравилось, что всегда рядом с ней она чувствовала себя ребенком.
— Вы снова обедаете сегодня в городе? — спросила мисс Аткинсон.
Значит, она знала о вчерашнем вечере. Было ли что-то, чего она не знала? Она и Лола, казалось, были осведомлены о Люке больше, чем Эбби.
Эбби заставила себя ответить любезно.
— Мы собираемся на день рождения Дэйдр. Я только что купила ей подарок.
Она впорхнула в кабинет Люка и села за его стол. Ей было приятно лишний раз увидеть свою фотографию, стоявшую так, как будто ему нравилось смотреть на нее.
На столе были разбросаны письма и планы. Она с уважением посмотрела на них. Бумаги принадлежали Люку и поэтому были особенными. Она совершенно не возражала, что мисс Аткинсон с ее золотым сердцем управляет деловой жизнью ее мужа.
— Это ограбление отвратительно, — крикнула мисс Аткинсон.
— Да.
— Вы расстроились из-за этого?
— Нет. Хотя, да, немного. Люк предложил переехать. Но не могу же я быть таким трусливым кроликом. И потом, мы не можем себе этого позволить. Переезд слишком дорог.
— Совершенно верно, — сказала мисс Аткинсон, и в ее голосе послышалось скупое одобрение. Она начала стучать на своей машинке.
От нечего делать Эбби теребила лежащие на столе ручки и карандаши. Потом рассеянно открыла ящик стола.
Первое, что она увидела, была губная помада.
Сначала она подумала, что это та, которую он выбросил в мусор, та самая, которую подарила ей Дэйдр, но быстро поняла, что этого не может быть. Это, должно быть, другая, сделанная той же компанией. Ну да, на тюбике было название: «Гейлах».
Она держала маленький золотой предмет в руке, как ядовитую змею.
Что же все-таки Люк скрывал от нее?
Она была так поглощена своими мыслями, что не слышала, как он вошел.
В его голосе звучало радостное удивление.
— О, Эбби!
Она встала и протянула помаду.
— Я не искала ее. Просто случайно увидела.
— Это помада Лолы, — он не колебался, правда, на секунду отвел глаза. Теперь они невинно смотрели на жену.
— Она оставила ее в машине. Не смотри так. Что ты подумала, черт возьми?
— Как она могла оставить ее в машине?
— Наверное, подкрашивала губы и положила тюбик мимо сумочки. Такого что, не бывает?
— Почему у нее так много такой помады?
— Много! Это всего две, насколько я знаю! Одну из них стащила Дэйдр.
— И ни ты, ни она не знаете ничего о том, кто выпускает такую помаду. Даже девушка из «Симпсис» не слышала о ней.
— Отдай, — его голос стал резким, холодным, чужим. Он ничего не собирался ей рассказывать.
Она без возражений отдала помаду.
— И в каких еще магазинах ты проводила расследование?
— Только в Симпсис.
— Эбби! Ради Бога! Зачем придавать столько значения невинной губной помаде. Лола же не выясняет, где ее фирма приобретает ее. Может быть, это надбавка к зарплате. Но это такая мелочь. Неужели ты не понимаешь?