Кукловод
Шрифт:
Возможно, дело решилось бы миром. Назаров немного остыл, успокоился. Но после разговора с Сергеем, он вернулся в свою компанию, добавил еще, и еще…
Было уже совсем темно, когда Назаров с приятелями решили снова выяснить, куда укатились колеса. Это была жаркая безветренная ночь. Очень страшная. Степь, пропитавшаяся дневным зноем, ночью дышала, отдавая накопленное тепло. Встала бордовая луна, и не единого, даже легкого, дуновения ветра.
Назаров вместе с друзьями приехали на тракторе с прицепом к дому Акимова. Компания собралась человек из десяти, все местное отребье, шпана и воры, все сильно пьяные. Вломились в комнату, избили Сергея, отобрали у Галины охотничье ружье ее мужа. Сергей выпрыгнул из окошка, попытался убежать. Его застрелили в спину.
Теперь что-то нужно было делать со свидетелями убийства. Женой Акимова и его двумя мальчишками. Обыскали дом, но больше патронов к ружью не нашли. Тогда они затолкали Галину с детьми в прицеп. Жители соседних домов слышали крики о помощи и выстрелы, но никто и пальцем не пошевелил, никто не помог.
Женщина кричала так, что стекла в окнах дрожали. Но кому охота связываться с компанией пьяных ублюдков, к тому же вооруженных? Единственный на всю округу милиционер Урусбаев, участковый инспектор, весь тот вечер и ночь валялся пьяным в своем сарае.
Детей и женщину вывезли в лесопосадки, рядом с насосной станцией. Галине связали руки, ее держали в прицепе, а детей отвели к молоденьким деревцам на краю поля. Назаров вернулся, нацедил ведро бензина и снова ушел. А дальше Галина видела, как из лесопосадок выбежали два горящих факела, ее дети. Дети бежали к трактору…
Потом пришла ее очередь.
Бензина у убийц осталось только на донышке ведра. Они добавили немного солярки, решили, что для женщины и этого хватит. Короче, ее убили, но не до конца. Утром Галину обожженную, едва живую, нашили в лесопосадках. Рядом с трупами детей.
Акимова вызвали телеграммой. Когда он приехал, все участники этой истории успели протрезветь и разбежались из села. Галю долго лечили в районном центре. Акимов не отходил от ее кровати. Говорили, что ее надо вести в Москву, делать несколько пластических операций. Обещали, что вечерами Галя сможет выходить на улицу, и прохожие не будут от нее шарахаться. Только волосы на голове больше никогда не вырастут.
Но до пластической операции дело не дошло. Галя начала заговариваться, перестала узнавать мужа.
Из ожогового отделения городской больницы ее отправили в клинику для душевно больных. Там у Галины окончательно помутился разум, она перестала разговаривать с людьми. Целыми днями лежала на кровати, накрывшись одеялом с головой. Она боялась посмотреть на себя в зеркало. И люди боялись на нее смотреть.
В какой-то праздник в больнице устроили банный день, врач велел Галине помыться после того, помоются другие больные. Она осталась одна в банном отделении, села в теплую ванну и вскрыла вены осколком стекла.
Акимов похоронил жену в райцентре. Потом вернулся в село и полусмерти избил участкового инспектора Урусбаева, который проспал все на свете. От побоев милиционер оглох на оба уха.
Состоялся суд. Акимов за нанесение тяжких телесных представителю власти получил всего лишь пятерочку, хотя мог схлопотать все восемь, а то и двенадцать. Судейские учли смягчающие обстоятельства. В колонии Акимов боялся только одного: Назаров погибнет раньше, чем они с ним встретятся.
Спустя год в Карубутаке за драку в вокзальном ресторане задержали Назарова и двух его приятелей, что были с ним той ночью. В убийства детей и мужчины взял на себя друг Назарова, психически больной наркоман по кличке Гиря. Его приговорили к исключительной мере. Назаров получил три года исправительных работ за недонесение об убийстве, но вышел на волю уже через год. Акимов отсидел от звонка до звонка.
Он вернулся в село. Но за эти годы много изменилось. Колхоз развалился, люди разъехались. Самого Акимова мало кто помнил. Назаров тоже не сидел на месте. Он пытался найти удачу в больших городах. Его след потерялся. Акимов пытался искать Назарова. Но нашел только одного из его приятелей. Тот пьянствовал в Баскудуке, а когда просыхал, трудился счетоводом в заготовительной конторе.
Утром сослуживцы обнаружили мертвого счетовода на рабочем месте, раздетым догола. Следствием руководил казах, год назад отчисленный за неуспеваемость из юридического института. Следователь, не назначив экспертизы, решил так: русский счетовод, будучи пьяным, конторскими ножницами случайно перерезал себе бедренную артерию. И изошел кровью за три минуты, даже на помощь позвать не успел. Дескать, такое бывает. Вроде как, сплошь и рядом счетоводы кончают жизнь подобным способом, с помощью ножниц.
Когда закончились все деньги, Акимов вернулся туда, где родился, в Москву. Перед отъездом Галим обещал ему сообщить, если Назаров появится в этих местах. Акимов тогда сказал: «Или я найду эту тварь или сойду с ума. С этим нельзя жить». Прошло много времени, Назаров появился. Но не один, с новыми друзьями.
Галим закончил рассказ, вытащил из кармана рубашки бритву и стал срезать лезвием отросшие ногти. Дед, дослушав повествование, снова принялся скрести ножом мелкую картошку.
– А где были вы, когда убивали детей Акимова? – спросил Каширин.
– Я торчал у себя дома, это на другом краю села. Болел. У меня был приступ лихорадки. Обо всем узнал только утром. Теперь вы понимаете, почему Акимов не любит вспоминать свое прошлое? – спросил Галим.
Каширин кивнул.
– Да, теперь я его понимаю.
– Я пойду. Если Назаров не приедет завтра, возможно, он совсем не появится. Зря только ждем.
– Ну, если он не появится? Что тогда? – спросил Каширин.
– Не знаю.
Галим поднялся на ноги, шагнул к двери.
Всю ночь Рогожкин боролся со сном и ждал, когда его сменит Каширин. На чердаке пахло сухим сеном, где-то совсем рядом шуршали мыши. Он распахнул окно. С улицы потянуло не холодом, а промозглым влажным теплом.
По небу медленно плыли голубые серебристые облака. Снег, покрывавший землю еще вечером, растаял почти без остатка. Лишь кое-где на черной земле светились белые проплешины. Луны нет. Видимо, романтический юноша казах отдал луну вместо калыма родителям своей возлюбленной, а заодно уж ссыпал в их бездонные сундуки все звезды с неба.