Кукловод

Mia_Levis

Ты призывно приоткрываешь губы, не сдерживая хриплый стон, в котором я явственно слышу свое имя вперемешку с “пожалуйста”. И у меня нет желания остановиться, хотя, возможно, мы делаем ошибку, поэтому я подкладываю руку тебе под талию, немного приподнимая с поверхности кровати, а другой рукой расстегиваю застежку лифчика, благодаря богов, что наши мокрые футболки остались небрежно валяться на полу в гостиной.

– Ты такая красивая, - я шепчу это совсем тихо, склонившись к твоему уху, прикусив мочку уха, немного подув на чувствительный участок кожи, а руками сжав грудь. Ты недоверчиво хмуришься, ведь не так уж часто я делал тебе комплименты, а потом жадно ловишь мои губы поцелуем, выгибаясь в пояснице, чтобы усилить контакт наших тел, не оставив и дюйма между нами.

–

Так докажи, что я красива, что желанна. Напомни мне, Клаус, - твой голос хриплый, невнятный, ты скрипишь зубами и сжимаешь пальцы на моих волосах, когда я спускаюсь ниже, обхватывая губами сосок, прикусывая легонько. Я чувствую, как полыхает жаром твоя кожа, как на ней выступает испарина, я знаю каждую клеточку твоего тела, каждую реакцию, грань между удовольствием и болью, которые я все же научился различать. Я знаю, что тебе сейчас нужно чувствовать меня, поэтому позволяю тебе снова притянуть мою голову за волосы, подарить мне короткий, но яростный, болезненный поцелуй. Ты скользишь ладонями по моему животу, заставляя мышцы сокращаться, сдерживать животный рык, желание взять тебя просто сейчас. Еще не время, слишком быстро для близости, которая может стать последней. Ты целуешь меня в шею, прикусываешь зубами сильно, жестко, до боли. Но ты знаешь, что мои грани значительно дальше, что таким образом ты только подбрасываешь дров в костер желания, знаешь, что мне нужно больше, чтобы потерять голову. И ты не разочаровываешь, сжимая клыки, проводя языком, слизывая рубиновые капли крови. Следующий наш поцелуй имеет металлический привкус, соленые нотки моей собственной крови.

У меня нет сил больше сдерживаться, поэтому я отстраняюсь, чтобы стянуть с нас обоих мокрые джинсы, которые неприятно липнут к коже. Когда вещи наконец-то отброшены в угол, я позволяю себе снова поцеловать твою грудь, пальцами пробравшись под ткань кружевных трусиков, срывая с твоих губ бессвязные слова, хриплые и рваные.

– Клаус, пожалуйста… пожалуйста… о Господи!

С тихим проклятием я просто разрываю последнюю преграду, провожу пальцами по твоей влажной и горячей плоти и, смотря в твои затуманенные и сейчас почти почерневшие глаза, скольжу пальцем по складкам, то дразняще медленно поглаживая, то резко погружая его в тебя на всю длину так, что ты просто задыхаешься, смешивая воедино мольбы и проклятия, упоминая и Бога, и дьявола, захлебываясь в эмоциях, сгорая в пламени, выгибаясь в пояснице почти до хруста.

– Черт бы тебя побрал, Клаус! Просто возьми… меня!
– ты рычишь, сжимая внутренние мышцы, показывая, на что способна и чего я лишаюсь каждую секунду промедления. И я сдаюсь, подхватываю тебя под спину, заставляя сесть и открыться мне, перебросив ноги по бокам от моего тела. Я вхожу одним толчком, резко и грубо, до основания, сжимая пальцы на твоих ягодицах, а зубами скользя по нежной коже на шее, по изящным ключицам, по молочно-белой груди и розовым вершинкам сосков. Иногда я надавливаю сильно, и на твоей коже проступают кровавые капли, но ты не остаешься в долгу, прокусывая мне шею, наполняя рот моей кровью, которую потом мы выпьем вместе. Мне нравится, что мы нашли общую степень безумия, Кэролайн. И когда спустя несколько минут, с последним яростным толчком, мы одновременно достигаем оргазма, я могу поклясться всем дорогим мне, что не было, нет и не будет женщины, знающей и понимающей меня лучше, чем Кэролайн Форбс.

========== Глава 39. Никлаус приехал ==========

Я сижу на подоконнике, рассеяно водя по оконному стеклу пальцем. Морозный узор почти не позволяет разобрать, что происходит в засыпанном снегом дворе, поэтому я тяжело вздыхаю, прислоняю щеку к холодному стеклу и закрываю глаза. Интересно, где снова носит Стефана и Никки? За несколько месяцев, которые младший Сальваторе гостит здесь, они успели очень сдружиться, что, конечно, радует меня, но и одновременно заставляет порой чувствовать себя брошенной. Хотя упрекать Стефана и Никки было бы несправедливо с моей стороны: в конце концов, именно они оказались теми друзьями, которые не бросили меня в самые тяжелые моменты жизни. Они и Элайджа,

по которому я очень скучала. Несколько недель назад, в канун Рождества и Нового года, я все же не сдержалась и написала короткую записку, которую отправила во Францию. Честно говоря, я решилась написать только после твоего звонка Никки. Оказалось, что сейчас ты в Италии и пробудешь там еще не меньше двух недель, а вот твоя семья, как удалось выяснить Никки, все так же живет во Франции. Итак, я отправила письмо и теперь с нетерпением ждала ответа, надеясь, что Элайджа простил меня за столь долгое молчание.

– Кэролайн, ты здесь?
– я открываю глаза и вижу обеспокоенного Стефана, стоящего возле двери.
– Я стучал, ты не ответила.

– Задумалась, - я улыбаюсь, хлопаю рукой по подоконнику рядом с собой и, дождавшись пока Стефан сядет, добавляю: - Как прогулка?
– я не сдерживаюсь от двусмысленной улыбки и приподнимаю брови. Я очень хочу, чтобы Стефан был счастлив, но их отношения с Еленой, насколько я знаю, с каждым днем становятся все напряженнее. Я не даю ему советов, но надеюсь, что рано или поздно Стефан все же примет окончательное решение и оно окажется правильным для него.

– Хорошо, - Стефан улыбается в ответ и, кажется, хочет сказать еще что-то, но в дверь кто-то коротко стучит, а уже спустя мгновение в комнату входит Николетта. В ее руках конверт, и я невольно задерживаю дыхание, почему-то твердо уверенна, что это ответ Элайджи на мое письмо.

– Кэролайн, это тебе!
– мои предположения подтверждаются, Никки протягивает мне конверт, и я беру его дрожащими руками, всматриваясь в аккуратный почерк.
– Стефан, пойдем, ты обещал мне позировать после обеда.
– Никки берет Стефана за руку, и они вместе уходят. Я несколько секунд смотрю им вслед, не в силах сдержать улыбку, ведь вот уже несколько недель, как Николетта нашла в лице Стефана источник неиссякаемого вдохновения, заставляя его позировать для картин все свободное время. Но, как только дверь закрывается, улыбка гаснет, и я перевожу взгляд на конверт, который сжимаю в руке. Не в силах сдерживаться, я быстро распечатываю его и, подтянув колени к груди, приступаю к чтению.

Здравствуй, Кэролайн!

Я долго думал с чего начать: с расспросов, упреков или же прежде ответить на твои вопросы? В итоге, не могу не заметить, что твое исчезновение стало для меня далеко не приятным сюрпризом, но все же я не хочу тратить время и ворчать, поэтому перейду к сути.

Я рад, что ты дала о себе знать. Невероятно рад. Я не буду спрашивать, когда и при каких обстоятельствах ты решила сбежать…

Я прерываю чтение и недоуменно хмурю лоб, пытаясь понять, что значит последняя фраза Элайджи. Сбежала? Определение явно не подходит ко всей произошедшей ситуации, но я решаю не акцентировать на этом внимание, а уточнить этот вопрос в своем следующем письме, поэтому снова возвращаюсь к чтению.

Я не буду спрашивать, когда и при каких обстоятельствах ты решила сбежать, сейчас это уже не имеет значения. Значит ты в Шотландии? Интересный выбор. Как ты, Кэролайн? Каковы твои планы? Как ты жила все это время? Ты очень мало написала в своем письме, а мне очень многое хотелось бы узнать.

Со мной все хорошо. Париж пока не наскучил, но я бы хотел увидеть тебя. Ты была бы не против, если бы я навестил тебя? Мне хочется увидеть тебя, убедиться, что все хорошо. Я чувствую свою вину, что так и не смог тебе помочь тогда.

Касательно твоей просьбы не говорить о нашей переписке Никлаусу: не волнуйся, я ничего не скажу. Он очень редко приезжает, обычно он в разъездах. Ты не спрашивала, но я все же напишу: с ним все относительно нормально, настолько, насколько это может быть в состоянии постоянного поиска. Он упрям, мне жаль его. Но тебя я понимаю, поэтому ничего не скажу.

Я снова отрываюсь от письма. Что за поиски? Уже во второй раз письмо заставляет меня почувствовать себя участницей какого-то фарса, в котором что-то упорно не хочет сходиться, но и не проясняется в достаточной степени. Решив, как можно скорее дочитать и сразу же взяться за написание ответного письма, я снова возвращаюсь к чтению.