Кукловод
Шрифт:
– Убедительная к вам просьба, – обратился к нему Дальский. – Пришлите заключение экспертизы в здание УВД. – Хорошо, – пожал плечами врач. – В таком случае у меня к вам просьба, милостивый государь, или, точнее, предостережение: мне, в сущности, наплевать, какая в городе будет власть, но если с моим сыном что-нибудь случится, то я вам, сраным политикам, горло перегрызу. За сим разрешите откланяться.
Дальский проводил глазами закрытое простынёй тело почившего губернатора и тяжело вздохнул. Игнатия Львовича ему было жаль – человек-то был неплохой, хотя, возможно, и не вполне
Катерина весьма эффектно выглядела в гвардейском мундире с крестом на высокой груди и в длинной чёрной юбке. Волосы ее были собраны на затылке, а голубые глаза смотрели на прибывших делегатов серьёзно и властно. Никаких следов волнений, переживаний, а тем более слёз, Дальский на её лице не увидел. – Примите наши искренние соболезнования, сударыня, – церемонно произнес Сергей заранее приготовленную фразу и склонил голову в знак скорби.
Делегатов пригласили к столу, за которым уже сидела вся головка мятежников. По мнению Дальского, церемония переговоров была чересчур официальной, и её следовало очеловечить.
– Заварили вы кашу, ребята, – сказал он с грустной улыбкой. – Враз не расхлебаем.
Ответом ему было холодное молчание, заставившее Дальского построжать лицом. – Ваши требования? – спросил он сухо.
– Переименование области в княжество и избрание на престол Екатерины Алексеевны, – твёрдо сказал гвардии полковник Марков.
– Княжество будет в составе Российской Федерации или как? – уточнил существенный вопрос Дальский.
– Мы не сепаратисты какие-нибудь, – возмутился сержант в десантной форме. – Мы за единую и неделимую.
– Уже легче, – согласился Дальский. – А как же Конституция? – подал голос до сих пор молчавший Костя Брылин. – Напишите другую, – пожал плечами Марков. – Сколько их уже было, этих конституций.
– Но за эту некоторым образом народ проголосовал, – попробовал было возразить Брылин.
– Знаем мы, как он голосовал, – довольно нелюбезно отрезал полковник Марков. Брылин промолчал, Дальский тоже не нашёл нужным обсуждать столь деликатную тему.
– Монархия, насколько я понимаю, должна быть конституционной? – мягко предположил Сергей.
– Как оно было, так оно пусть и остаётся, – сказал Марков. – Только вместо Игнатия Львовича будет Екатерина Алексеевна. Зачем нам все эти выборы – без них порядка будет больше.
– Точно, – сказал танкист, не снявший шлема в присутствии Великой княгини. – Сколько денег на всю эту ерунду вбухали, а армии жрать нечего. Пришёл, наворовал и ушёл, а спроси, так ответят, что сами виноваты, нечего было выбирать.
Нельзя сказать, чтобы подрастающее поколение уж очень хорошо разбиралось в политике, но кое-какие истины оно усвоило твёрдо. Ну, скажем, воля народа, это хорошо, но танк, как аргумент в политических дебатах, понадёжнее будет. Самое смешное, что эти ребята были абсолютно уверены в своей победе и идти на попятный не собирались.
– Народ на нашей стороне, – сказал Марков. – К вечеру большой митинг организуем. – А нельзя ли обойтись без митинга? – полюбопытствовал Дальский, опасавшийся эксцессов в накалённой обстановке в городе.
– Какой же это удачный переворот без митинга, – удивился десантник. – Народ нам должен высказать своё одобрение.
Сергею осталось только руками развести: знающие люди, ничего нё скажешь. – Вы мне Рыкина отдайте, – попросил Дальский. – А то без областного премьера некому вести переговоры с федеральными властями.
– Ладно, – махнул рукой Марков. – Отпусти его, Коля.
На этом начальный этап переговоров был завершён, и Дальский на Брылинском «Мерседесе», в сопровождении поручика Коли отправился выручать из плена премьера Рыкина.
Премьер встретил Сергея нелюбезно. То ли перенервничал, сидя под стражей, то ли считал Дальского главным виновником всех свалившихся на область бед. – Между прочим, – порадовал его Сергей. – Нам тут один врач обещал глотки порвать, если с его отпрыском что-нибудь случится, и, судя по всему, подобные настроения преобладают в городе.
Рыкин промолчал. Надо полагать, он и без чужих советов соображал, что к чему. Возле здания УВД никаких беспорядков не наблюдалось. Всё тот же поручик Васёк сделал серьёзным дядям ручной и пропустил их внутрь помещения без всякой задержки. Рыкин покосился на бронированные коробки, угрожающе торчавшие по углам здания, и тяжело вздохнул.
Осаждённые встретили парламентёров и премьера Рыкина радостными криками. Судя по всему, и после отъезда Дальского здесь продолжались споры с взаимными претензиями. Попрыщенко, красный нак рак, сидел в углу и вытирал платком вспотевшую лысину. Сократов с горящими как у кота глазами стоял у дверей и, судя по бледным скулам и сжатым куланам, еще совсем недавно ругался матом. – Столица требует от генерала решительных действий, – шепнул Виталий Дальскому. – Они там, похоже, совсем с ума посходили: грозятся прислать войска и авиацию.
Городской бомонд раздёлился на две неравные части: активное меньшинство требовало действий, по возможности малокровных, большинство, однако, помалкивало, не в силах предложить ничего конкретного.
– Давайте послушаем господина Дальского, – сказал генерал, совсем, видимо, замороченный как местными советчиками, так и столичными.
Сергей подробно изложил городской головке требования восставшего народа. Смех был долгим и нервным. Отсмеявшись, почувствовали некоторое облегчение. – И что вы предлагаете, Сергей Васильевич? – взял бразды правления в свои руки премьер Рыкин.
– Я предлагаю согласиться.
Первым отреагировал Аркадий Гермесович Зарайский со свойственным ему энтузиазмом:
– Вы что, издеваетесь над нами, господин Дальский. Какая-то шалава будет править областью вместе с сопливыми мальчишками. По-моему, вы псих, вас надо лечить. – Спасибо за заботу. Но господин Зарайский слишком торопится. Власть у нас, как известно, принадлежит народу, и только он решает, кого и в каком количестве ею наделить. – Вы предлагаете областной референдум? – спокойно поинтересовался Рыкин – Но это же абсурд, – возразил Зарайский. – У нас же, в конце концов, есть Конституция. Не можем же мы её переписывать в угоду каждой шлюхе.