Кукловоды
Шрифт:
––Максимычу?!
––А кому же еще? Только он может помочь нам в этом без всякой бюрократии. У него же фирма, "Пинкертон" ему не чета, и связи… – ответил Ходаков, доставая записную книжку и листая её в поисках нужной записи.
––А–а–а, ну да… Максимыч – голова. Может, подать, к чёрту, рапорт да уйти к нему в контору? А что, он своих не грузит, как верблюдов, а про гонорары и говорить неловко. Я слышал, что у каждого его детектива персональная крутая тачка и оснащеньице что надо, а тут… Ладно, шучу. Передавай привет. Я ушёл, – сказал Мальцев и направился к двери.
В дубовую дверь роскошного кабинета осторожно постучали. Человек, сидящий за столом, не отвлекаясь от раскрытого ноутбука, резко произнёс: "Входи!" и отпил из чашки кофе, так и не взглянув на вошедшего. Тот
––Ну? – наконец раздался раздражённый вопрос хозяина.
––Всё сделано, как вы сказали, хозяин, – с изрядной долей подобострастия, доложил вошедший. – Притопили мы его возле плотины. Теперь, если и всплывет, то где–нибудь возле Самары.
––Вас кто–нибудь видел?
––Ночью–то?.. Нет, хозяин, сделали всё тихо и аккуратно.
––Надо же, аккуратисты!.. Катер помыли?
––Зачем? Он и так чистый.
Хозяин оторвался от компьютера и взглянул на парня с уничтожающим презрением.
––Вот, недоумки! Обленились, твари! – взорвался он гневом. – Сколько раз повторять: всё дерьмо подтереть! Из–за таких вот мелочей столько людей погорело, и каких людей!… Немедленно отдраить всё до блеска. Упустишь хоть крошечное пятнышко – башку оторву. Ты понял меня, Хрущ?
––Да, понял, хозяин, – виновато захлопав глазами, ответил Хрущ.
––Надеюсь, дошло. Снова повторять не буду, – окончательно остыв, сказал сидящий за столом и спросил: – Как там наша куколка?
––Сначала бесилась, теперь присмирела.
––Да, строптивая кобылка оказалась. Кто бы мог подумать, что угробит здорового мужика…
–– Может, наказать её? – предложил Хрущ. – Братва давно в сухую сдрачивает, оголодали по телкам. Пустили бы по кругу…
––Я вам пущу, шакалы! В городе оторвётесь с блядями, а такой товар не про вас. Эта куколка стоит… кучу бабок. Она уже принесла нам доход и ещё принесёт. Я на ней двойной навар получу. Скоро подвалят ещё клиенты, вот и втюхую им эту сучку, как опцию. Может, ещё кого уделает, – сказал хозяин и рассмеялся. – А что, было бы неплохо. Несчастный случай, а мы ни при чём, но при бабулях…
––Так может… того…
––Чего "того"? Ты, Хрущ, не умничай. Тебе это не идет. Пошутил я, – сказал хозяин сурово. – Ещё один такой "несчастный случай", и заведение можно закрывать. Так что впредь будете страховать клиентов. Мало ли какой ещё дуре вздумается так брыкаться.
––Дуре можно и дури шырнуть. Станет послушной, как настоящая кукла. Делай что хошь, хоть на запчасти разбери.
––Нет, Хрущ, у тебя точно одна извилина да и та в жопе! Клиенты платят за остроту ощущений, за натурализм ситуаций, за чистоту эксперимента, так сказать… Да чего тебе объяснять, всё равно не поймёшь. Всё, иди. Тебе есть чем заняться…
Гориллоподобный подручный с бритой головой поспешил выйти вон. Когда дверь за ним закрылась, хозяин брезгливо поморщился и с беспредельным презрением выдохнул:
––Быдло!..
С минуту он сидел, раздражённо и задумчиво барабаня пальцами по крышке стола, потом взял трубку телефона и стал набирать номер. Ему предстоял неприятный разговор с человеком, от которого нельзя было скрыть произошедший инцидент.
ГЛАВА 9. "РОЖДЕНИЕ МОНСТРА".
Россия, Н–ск. 1975г.
В один из тёплых майских вечеров Вадик, как обычно, вышел во двор прогуляться. Ему осточертело горбиться над учебниками, заучивая наизусть дурацкие теоремы и доказательства, но под неусыпным оком матери он не смел уйти, не выучив кое–как домашнего задания. Вадик не боялся матери, балующей единственного сына, он боялся отца – сурового и властного, привыкшего командовать и дома и на службе, и требующего даже от домочадцев безоговорочного подчинения и выполнения его указаний. Отец Вадика был милицейским генералом, и это обстоятельство имело для его тринадцатилетнего отпрыска, не наделенного от природы ни особыми способностями, ни силой, ни красивой внешностью, большое значение. В школе он учился неважно, но преподаватели не слишком мучили его на уроках и часто прощали ему то, за что другие ученики могли поплатиться двойкой или вызовом родителей к директору. Однако, эти привилегии имели и оборотную сторону. Многие одноклассники завидовали ему и заискивали, стараясь навязаться в приятели, другие по той же причине тихо ненавидели его, но опасались ввязываться в серьёзную ссору или драку, побаиваясь грозного отца–генерала, третьи просто презирали и сторонились его, не допуская в свой круг общения. Впрочем, Вадик не слишком огорчался по этому поводу, давно поняв всю выгоду своего положения. Его вполне устраивала компания таких же пацанов, отбывающих в школе повинность и не хватающих звёзд с неба, уверенных, что предки позаботятся об их будущем, пристроив в своё время на тёплые и сытные местечки "по блату". В этой компании Вадик не был заводилой, чему мешал безвольный и зависимый характер, да и по возрасту, он был не старшим. Вот и в этот вечер Вадик торопился к поджидавшим его приятелям, украдкой стащив из ящика стола трёшку на портвешок. Компания собралась за гаражами, тесно лепившимися между школьным двором и детским садиком. Здесь, среди густых полудиких зарослей акации и карагача, на маленьком вытоптанном и заплёванном пятачке, они давно устроили подобие скамеек, где и сидели допоздна, бренча на расстроенной гитаре и с надрывом напевая блатные песни, рассказывая сальные анекдоты и выдуманные истории и хвастаясь своими похождениями. Когда Вадик пришёл на место сбора, вся шайка уже была здесь. Он издали слышал голоса и смех приятелей, о чём–то увлечённо рассказывающих друг другу.
Подойдя к ним и нарочито небрежно поздоровавшись, Вадик сразу же внёс свою заначенную трёшку в общую кассу, которой заведовал самый старший, семнадцатилетний Валерка, и сел с краю на длинную доску, лежащую на ящиках. Его появление лишь на минуту отвлекло пацанов от излюбленной пикантной темы, и они вновь принялись обсуждать интимные подробности своих первых сексуальных опытов (в большинстве своём вымышленных).
Пытаясь выглядеть в глазах друзей бывалыми и знающими мужчинами, они по ходу сочиняли небывальщину, сами веря в свою ложь, и с пеной у рта спорили и доказывали истинность своих рассказов. Вадику нечем было похвастать. Все его познания в этой сфере сводились к самым общим визуальным образам, почерпнутым при подглядывании за моющимися в душе девочками, когда в прошлом году он был в пионерском лагере. Их голые тела пробудили в нём нечто необъяснимое и притягивали к себе, как магнит, заставляя томиться и мучиться от неудовлетворенного неясного желания. Вадик с жадностью впитывал в себя любую информацию о сексе, и ему всё больше хотелось попробовать "запретный плод". То ли дурманящий воздух весны, пронизанный флюидами любви, то ли просто излишек гормонов в созревающих организмах были повинны в этом, но пацаны так распалились от собственных фантазий, что никто не отказался от предложения Валерки "поразвлечься" с какой–нибудь девчонкой всей компанией.
После недолгих споров было решено купить портвейна, а потом заманить "самку" к старой заброшенной котельной, давно ожидающей сноса, что стояла неподалёку от школы на заросшем кустами пустыре. За спиртным отправился Валерка, как самый старший и опытный в таких делах, а шайка, словно стая голодных шакалов, разбрелась по окрестностям в поисках подходящей жертвы. Сумерки ещё только сгущались, и во дворах гуляло множество подростков. Девчонок было тоже немало, но ведь не каждая пойдет с малознакомыми пацанами на пустырь. Вадик вместе с одногодком Васькой из параллельного класса кружили по соседним дворам и всё больше злились от неудачных попыток "закадрить" насмешливых девчонок, стайками сидящих возле своих подъездов. Любопытство подружек мешало замыслу. Хотя пацаны и не отличались особым умом, но они понимали, что в таком деле свидетели нежелательны. Парочка уже решила вернуться к компании ни с чем, как вдруг Васька заметил идущую по тропинке стройную и высокую девушку со спортивной сумкой на плече.
––Глянь, Вадим, вон Катька Сёмина идёт, – сказал он, пихнув приятеля локтем. – С тренировки канает… Ух, и сиськи у нееё. Давай попробуем, она одна.
––Давай, – согласился с ним Вадик.
Катя была его одноклассницей, и Вадик давно заглядывался на её крепкие длинные ноги, едва прикрытые короткой юбочкой, и вожделенные бугорки грудей, вызывающе выпирающие под майкой горошинами сосков. Приятели воровато огляделись и нерешительно направились ей наперерез.
––Слушай, а что мы ей скажем? – вдруг спросил Васька. – Она же с нами не пойдёт.