Куклы для Безликой

Гусарова Юлия

Теперь, сидя за столом, он не знал как и что ему делать. Осборн оставил его в живых. И даже показал как готовит ужин из органов бывшей секретарши. Осборн старался и делал из приготовления ужина, своего рода, творение искусства.

Под мелодию Аве Мария Франца Шуберта, он резал овощи. Он положил с любовью сердце Флорин в чугунную гусятницу. До этого он снял с сердца все пленки и обвязал его кухонным шпагатом.

Он разогрел оливковое масло в чугунной гусятнице. Обжарил сердце со всех сторон до румяной корочки. А после переложил его в большую белую тарелку. Он добавил в гусятницу 30 грамм

сливочного масла, лук и чеснок, и обжарил их пять минут. Он добавил туда морковь и лук порей и жарил еще пять минут. Затем влил туда красное сухое вино Бербера, довел до кипения и, соскоблил со дна все мясные соки.

Вернул сердце обратно в гусятницу, нежно уложив его в получившийся соус. Он накрыл гусятницу листом пергамента и крышкой. А затем поставил в духовой шкаф, разогретый до 160 градусов. И готовил еще три часа.

За всеми действиями Осборна, Элмер молча наблюдал лежа на полу кухни. Он был уставшим и находился на грани сознания. Все происходящее было для него неимоверным шоком.

Да и сопротивляться теперь ему оказалось больно.

Осборн избил его. Он сломал ему левое запястье, говоря что оно не понадобиться. По лицу Элмера он тоже прошелся несколько раз. Он не был связан, но боль не давала ему встать и сбежать.

Пока ужин готовился, Осборн напоил Элмера травяным чаем. Что это был за чай, Элмер так и не понял. Пах он странно. А эффект от него как от алкоголя. И теперь все периодический кружилось и куда-то уплывало.

Сидя за столом, перед тарелкой с ломтиком сердца Флорин, избитый почти до полусмерти, Элмер думал что сходит с ума. Чай не ослабевал. Боль не пропадала. И он все думал, что теперь Осборн с ним сделает. Убьет его? А может и дальше будет издеваться?

Где-то позади он слышал отдаленный смех Флорин. Она кажется зовет его. Но она умерла, и не может этого быть. Но смех все ближе. И вот уже на самое левое ухо она сладко шепчет ему что ждет его там, внизу. Ниже подвала. Ниже и ниже. В глубине. Она так тоскует. Она так одинока. Она хочет чтобы ее нашли.

И вот уже столовая куда-то плывет. И Элмер плывет куда-то вниз. Или падает. Он уже не понимает куда все катиться. Он лишь видит впереди отдаленные, мрачные очертания чего-то уходящего вниз.

Осборн смотрит на Элмера и видит как тот теряет сознание и, падает со стула. Он доедает остатки ужина. Осушил фужер до дна. Он не спеша вытирает рот. Поднимается из-за стола и подходит к Элмеру. Берет его за шкирку и, тащит к подвалу.

7. Открытие запертой двери

Осборн оставил Элмера в запертой комнате. Он открыл одну из запертых дверей подвала – самую первую справа. Дверь комнаты оказалась тяжелой и походила на двери старых темниц. Внутри, царил мрак. Непроглядная тьма. Откуда-то с потолка капала вода. Свет с коридора осветил часть комнаты и выдернул из тьмы пустую комнату. Маленькая каморка из старого серого камня. Окон в ней не было. Вот почему там так темно. Вроде как есть маленькое отверстие вентиляции под потолком, и с него немного капает вода по капле. Сыро и холодно в этой каморке.

Здесь Элмер и побудет, пока что. Он не должен мешать Осборну открыть дверь в конце коридора. Затащив туда парня, который все еще был

без сознания, Осборн покинул его и запер дверь. Он оставил служащего во тьме одного. Возможно Элмер будет испуган. Возможно будет кричать. Ведь в той тьме, в самом углу против двери, лежит чей-то истлевший скелет. Ничего, пусть побоится. Пусть покричит. Все равно его там никто не тронет и он будет цел.

Оставив позади темницу Элмера, Осборн направился к двери в конце коридора. Он шел целеустремленно вперед, и лишь иногда посматривал на портреты необычной девушки. Ее глаза, казалось, иногда заглядывали в его. Она словно ждала, и Осборну показалось что некоторые портреты меняются. Они словно торжествуют. Они улыбаются. Они жаждут.

А потом он внезапно услышал песню…

Пела явно девушка. Нежно, протяжно, печально. И пела она ту самую колыбельную, которую ему в детстве напевала Вивьен, его мама. Эта же колыбельная играла и в музыкальной шкатулке.

Николас в сознании Осборна вздрогнул. Сейчас должен случиться поворотный момент в жизни Осборна. После этого, парень окончательно вступит на путь тьмы. Книга в его голове зашевелилась. Она потребовала чтобы он открыл ту запертую дверь.

Дрожащей рукой, Осборн вынул черный ключ из правого кармана сюртука-плаща. Он уже стоял у запертой двери. Он вставил ключ в замочную скважину и повернул три раза.

Щелкнул замок. Дверь открылась, издавая протяжный скрип. Свечи зажглись вдоль серых каменных стен. Свет тысячи свечей осветил гигантский зал, похожий на главный зал Вестминстерского аббатства. Необыкновенно гигантский для подземелья, он утопал в пожухлой роскоши. Все кругом говорило о старых, занесенных пылью и паутиной временах. Старая мебель, а это стулья с высокими спинками, какие-то витые столы. И, множество каменных статуй каких-то монархов, королей и королев с младенцами, стояли рядами, образуя собой длинный коридор. Он заканчивался впереди троном, золотым, но пыльным и покрытым паутиной.

На нем сидела девушка. Ее голова была спрятана в железной маске, из-под которой струились длинные белые волосы. Их, должно быть, никто никогда не стриг, потому что они доходили почти что до входа. Они словно невесомая паутина, таинственно сверкали в свете свечей. Девушка сама походила на белую статую, облаченную в старую одежду. На царскую она явно не походила. Позади трона и девушки располагался высокий квадрат прохода, но он сейчас закрыт.

Когда дверь открылась, песня затихла. Хрустальная тишина повисла в зале.

Осборн вошел в зал и осторожно пошел вперед. Он дошел до трона спустя долгие и тихие минуты. Лишь эхо шагов отдавалось по залу.

Наконец он добрался до трона. Дрожащей рукой он потянулся чтобы коснуться железной маски. Но, девушка перехватила его руку. Она приблизилась к нему словно змея. Он вроде был готов к этому выпаду, но все равно испугался.

– Зачем ты пришел сюда? – сладко спросила девушка сквозь маску.

– Мой отец солгал тебе, верно? – Николас повернул ход сюжета в другую сторону. До того как он не попал в книгу, все должно было закончится уходом парня, потому что девушка так и не желала с ним говорить. Она просто выгнала его из зала. Но зная большую половину книги, Николас хотел большего.