Куклы на чердаке
Шрифт:
– Зачем ты придумала это чучело и повесила в ее комнате? Думаешь, я не испугалась?
– Не надо было морочить мне голову с самого начала. И пугать меня… и Розу… Она не так молода, и разные эксперименты с макетом могли бы отразиться на ее здоровье… К тому же уверена, что это ты отравила ее какими-то таблетками, отчего она слегла…
– Ладно-ладно… – перебила меня Соня. – Главное, что Роза жива и что в ее комнате висело чучело, набитое тряпками, а не труп…
– Я сейчас приду, но ненадолго. Ты пойми, мы совершенно разные и чужие люди, у нас нет ничего общего… Быть твоей компаньонкой я не смогу, потому
– Наташа! Зачем же так?! Ты не знаешь, я ведь начала действовать, и сегодня утром почтальон принес конверт из министерства юстиции…
– Откуда?
– Из министерства юстиции… Это касается тебя. Мэрия города Мюнхена готова оказать тебе помощь и поддержку, а главное – дать разрешение на проживание в Германии целый год. А за целый год много воды утечет… Возможно, мне удастся найти для тебя хорошую работу… Ты можешь жить со мной, а можешь снять квартиру… Но ты могла бы мне обещать хотя бы изредка навещать меня?
– А если ты вздумаешь поджечь дом? Или отравить меня? Разве ты еще не понимаешь, что ты не совсем здорова… Думаю, твой муж ушел от тебя по этой же причине…
– Скажи, вот ты сейчас разговариваешь… Тебя кто-нибудь слышит?
– Нет, я одна в комнате, – солгала я.
– Так ты придешь?
– Приду… Через полчаса. – Я отключила телефон и посмотрела на Германа.
Он улыбался и качал головой.
– Видишь, как все просто… – сказала я. – Оказывается, существует все-таки другая Наташа Вьюгина… И Соня оставила меня при себе, отлично понимая, однако, что совершила ошибку, что вызвала другую лишь потому, что у нее проблемы психического свойства… Так-то вот.
– Да, я понял кое-что из разговора… Ты все-таки хочешь вернуться? А вдруг она выкинет еще что-нибудь?
– Я должна вернуться, чтобы взять свои вещи, чтобы объясниться с ней, попрощаться… Как ты думаешь, я еще должна ей денег?
– Думаю, нет. Это она должна тебе, поскольку нанесла моральный ущерб… Это я тебе как юрист говорю…
– Ты юрист?
– Да, я адвокат.
– Тогда сделаем так. Мы отвезешь меня к ней, я возьму вещи и вернусь с тобой сюда… А в самое ближайшее время я свяжусь с водителем фуры, которая привезла меня сюда, чтобы вернуться обратно, в Болгарию…
– Может, не стоит так спешить, и я попытаюсь тебе помочь с документами? Поверь, твоя ситуация не настолько критическая, чтобы из нее не было выхода… Ты же не преступница какая… Ты, скорее, жертва… К тому же если наша полиция сделает запрос в российское консульство в Варне, где тебя хорошо знают по твоей истории с Тони, то у тебя появится шанс выправить документы и с моей помощью получить разрешение на проживание в Германии… Пусть это будет сначала туристическая виза, а потом я придумаю что-нибудь, попытаюсь найти тебе работу, контракт… И тогда ты получишь разрешение на более длительное пребывание… Все будет законно, и ты заживешь другой жизнью… Не думаю, что тебе стоит торопиться возвращаться в Болгарию. Ты же понимаешь, что твоя Страхилица – временное прибежище…
Так приятно было его слушать… К тому же его обещания звучали куда убедительнее Сониных…
23
Роза шла в полицейский участок. Не дойдя нескольких метров, свернула на соседнюю улицу, вошла в кафе и позвонила Катлин.
– Мне надо с тобой посоветоваться… Это срочно… Записывай адрес…
То, что произошло с ней в это утро, заставило по-новому взглянуть практически на все, что стало происходить в их доме после смерти фрау Клементины, ее любимой хозяйки…
Сначала утренний визит Наташи, которая как могла объяснила ей, что все то, что устраивалось на чердаке – все эти кукольные спектакли на хрупких этажах макета, – дело рук безумной Сони. Наташа плакала, объясняя, что ей страшно оставаться в этом доме, где происходят такие странные вещи. Потом попросила Розу, которая и без того была напугана этим внезапным визитом, чтобы та хотя бы на неделю покинула дом. Это опасно, твердила она, это очень опасно, что Соня – психически больная женщина и что это она отравила Розу, чтобы оправдать появление в макете куклы, и что все то, что происходило потом в доме, – срежиссировано хозяйкой… Роза слушала русскую, молча соглашаясь с ней: получалось, что все ее худшие опасения подтверждались – Софи не в себе…
Потом русская спросила Розу, не знает ли она, где садовник. Роза определенно не знала. И тогда Наташа рассказала ей, что садовник по имени Уве замерз в морозильной камере и что затолкала его туда, пьяного, тоже наверняка Соня… Что она, Наташа, сама видела труп в морозилке, но потом он куда-то исчез… «И так же исчезнем мы – вы и я! Пока этого не произошло, надо срочно заявлять в полицию…»
Наташа говорила очевидные вещи, причем все то, в чем так боялась признаться себе самой Роза.
– А где Эрвин? Ее муж, сын Клементины? – допытывалась русская. – Надо ему позвонить и сообщить, что с его женой беда… Что она невменяема…
И тут Роза поняла, что последние слова Наташи она никак не может усвоить, понять. О каком Эрвине идет речь? И о каком сыне Клементины, если у нее никогда не было своих детей. Разве что Иоахим, племянник…
– Говорю же, Эрвин – муж Сони и сын вашей бывшей хозяйки, которая умерла – Клементины…
– Но племянника Клементины зовут Иоахим, – слабым голосом заметила Роза. – А никакой не Эрвин. И Соня – жена Иоахима, а не какого-то там Эрвина… Это точно! Да только он живет в Москве…
– А Эрвин? – настаивала Наташа. – Кто же он такой?
– Понятия не имею… Нет никакого Эрвина, Соня – жена Иоахима.
– Вы давно знаете Соню?
– Нет, не так давно… Она появилась практически сразу после смерти Клементины…
– И представилась женой Иоахима?
– Да…
– Скажите, а что вам известно про завещание Клементины? Кому должен достаться этот дом?
– Ее племяннику, Иоахиму!
– Вы видели документы Софи? – спросила Наташа. – Ее паспорт, например? Какая у нее фамилия?
– Паспорта не видела, но присутствовала при том, как она отправляла деньги по Western Union (должно быть, вам, Наташа) и в банке, протянув свой паспорт, уточнила фамилию… Она назвала вслух фамилию Иоахима… Кроме того, я видела ее в групповых снимках семейного альбома… Я даже могу принести вам его… И Соня там всегда рядом с Иоахимом, уж его-то я отлично знаю…