Куклы на чердаке
Шрифт:
– …и что ваш зять – мертв… – развел руками старший. – А потому нам хотелось бы выяснить, где же все-таки находится ваша дочь…
26
Я поднялась в свою комнату и принялась собирать вещи. Понятно же было, что все выяснено и что теперь меня уже в этом доме ничего не держит. Когда постучали в дверь, я даже не отреагировала. Знала, что это Соня, больше некому.
– Наташа!
Я повернулась. Так и есть.
– Ты собираешься… Но почему? Я же так старалась… В пять часов
– Навсегда? Но зачем я тебе?
– Понимаешь, ты – оттуда… Из России… Ты – своя. Все те, кто живет здесь, сделаны из другого теста. Мы бы нашли с тобой общий язык… Я бы помогла тебе с учебой, с работой… Ты бы начала новую жизнь. Согласись, это все же лучше, чем доить коз в Страхилице…
– Может, все и получилось бы, если бы не твои дурацкие розыгрыши, страшилки… А потом еще и труп садовника…
– Я не знаю, как убедить тебя в том, что я его не убивала, что он сам напился и перепутал двери… Ну подумай сама, зачем мне было замораживать человека? Какой в этом смысл?
– В твоих поступках уже давно нет никакого смысла… Думаю, поэтому-то твой муж, Эрвин, и сбежал от тебя…
– Ты хочешь причинить мне боль?
– Нет, просто я хочу, чтобы ты поняла – я тебе ничем не обязана… И те деньги, что ты выслала мне, я сполна отработала… Думаю, что это ты теперь должна мне деньги за то, что я помогла тебе с этим садовником… Ты думала, что таким образом привязала меня к себе, но ты просчиталась – теперь мне хочется как можно скорее покинуть этот дом…
– Не спеши! Получи хотя бы документ, позволяющий тебе остаться здесь, в Мюнхене… Мало ли что может случиться… Да, я случайно втянула тебя в дело с Уве, но и ты пойми меня: мне не хотелось сложностей с полицией… начнут копать… – Она замотала головой, как человек, случайно проговорившийся. – В смысле, начнут расследовать… Понимаешь, у меня с ним была связь… Так все глупо вышло… Думаю, что и Роза знала об этом. Ну не может человек, живущий в этом же доме, ничего не замечать… Да подожди ты собираться!
Она подошла ко мне и мягко так взяла за руки, усадила на стул.
– Послушай меня… Я богата… Подумай хорошенько, подожди отказываться… Я понимаю, ты познакомилась с мужчиной, вероятно, он тебе понравился и кажется тебе более надежным вариантом, чем я… Но что ты о нем знаешь? Вероятно, он тоже пообещал тебе кое-что, раз ты так решительно настроена… А вдруг он как раз из службы миграции? Ты не подумала об этом? А может, ему просто надо продвинуться по службе, а тут такое чрезвычайное происшествие – в добропорядочной Германии нелегально поселилась русская бомжиха из Болгарии…
– Но я не бомжиха! – возмутилась я. – У меня там есть свой дом…
– Об этом знаем только ты да я. Что касается людей, занимающихся миграционными проблемами, то ты для них – персона нон грата. Сначала ты связалась с преступными элементами, попросту говоря, с цыганами, возможно, участвовала вместе со своим женихом в их криминальном бизнесе, связанном с продажей людей на органы… Потом, как ты говоришь, твоего жениха убили… Согласись, что просто так людей не убивают. Значит, было за что… Ты извини, что я разговариваю с тобой так прямо и кажусь жестокой, но я стараюсь увидеть твою ситуацию
Я слушала ее, понимала, что какой-то процент правды в том, что она говорит, есть, особенно в той части, где она упоминала миграционную полицию. Но чтобы Герман представлял собой эту самую миграционную полицию – это было слишком. Все объяснялось просто – ей не хотелось, чтобы у меня, помимо нее, появился покровитель. Тем более мужчина, да еще и немец. Это она не знала еще, что он адвокат…
Понимая, что очень скоро мы с Соней расстанемся, и испытывая к ней чувство, похожее больше на жалость, я согласилась составить ей компанию и выпить кофе. В сущности, и говорить-то с ней было уже бесполезно – я приняла решение довериться Герману.
– Знаешь, Наташа, а ведь ты – верх легкомыслия. Сначала вот Тони, потом – бегство от родителей, и вот теперь ты тут, у меня… Тебе не страшно вот так… порхать с места на место?
– Страшно, но тебя это уже не касается. Ты заманила меня сюда неизвестно для чего, а теперь еще и издеваешься?
– Тебе с молоком или черный?
– Да какая разница? – Мне на самом деле было все равно, какой кофе пить.
– Может, я тебя и заманила, но ты-то приехала… На что ты надеялась?
Я сделала несколько глотков кофе.
– Честно? – Я вдруг решилась сказать всю правду. – Подумала, что есть на свете человек, который поможет мне начать новую жизнь… В знак благодарности за то, что я, рискуя, без документов, пересекла столько границ… Ведь ты же понимала, что только человек, находящийся в отчаянном положении, способен на такой шаг…
Меня вдруг потянуло в сон, и чувство это было таким сладким, блаженным, что я, забыв обо всем на свете, крепко уснула…
Очнулась я от незнакомого мужского голоса. Открыла глаза и поняла, что я лежу в гостиной на диване и кто-то заботливой рукой укрыл меня пледом. За столом сидел худой высокий господин средних лет в сером костюме и голубой рубашке с синим галстуком. Лицо его было бесстрастно, как у человека, которого оторвали от важных дел и пригласили, за деньги, неизвестно зачем, в этот дом. Он терпел это свое положение, как мне стало потом ясно, исключительно из профессионального интереса. Мне назвали его имя, но я его не запомнила. Вскоре появился и другой мужчина, помоложе, в джинсах и свитере.
– Это мой муж, Эрвин, – представила мне его Соня. Она за то время, что я спала, преобразилась. На ней были безукоризненный темный костюм, белая блузка с кружевами. – Как я тебе и обещала, Наташа, мы с Эрвином сделаем все возможное, чтобы решить проблему с твоим пребыванием в Германии. Вот этот господин привез документы, которые тебе следует подписать… Он будет зачитывать тебе его на немецком, а Эрвин, на правах профессионального переводчика (к счастью, у него есть право оказывать подобные услуги), переведет тебе его…