Куклы во время шторма
Шрифт:
Папа оделся чуть менее парадно, но пришел не в спортивном костюме, в котором обычно ходил дома, а в легкой рубашке и джинсах. Что бы это ни значило, это было забавно. В принципе, я и сама надела самый приличный из своих халатов, но все-таки не коктейльное платье.
– Мама почему-то решила, что ты сегодня хочешь познакомить нас со своим парнем, – сообщил папа со смехом, входя ко мне на кухню. – М–м, как вкусно пахнет, дочка. Кажется… котлетами?
– Нет, пап, это свиные отбивные.
– Ух, здорово. Я уж
– Кто виноват, что их столько получилось? Сама не ожидала, – сказала мама.
– Не надо было брать столько фарша.
Я бы на это обязательно ответила «раз ты такой умный, готовь сам», но она сменила тему:
– Ида, так вкусно пахнет!
– Я сказал то же самое… – сообщил папа. – Так вот, мы уже второй день подряд наблюдаем, как из твоей квартиры по утрам выходит парень, и мама решила, что теперь он здесь живет и ты собираешься наконец-то официально его нам представить.
Только этого не хватало!
– Да нет, пап, он просто заходил в гости, – отозвалась я, включая микроволновку.
– Ну я же говорил – он просто у нее ночевал, – безапелляционно перефразировал отец, повернувшись к маме. – Подумаешь, невидаль какая – девчонке двадцать два года, она живет одна и несколько лет встречается с парнем – конечно, он иногда у нее остается. Хотелось бы когда-нибудь познакомиться, но если ты, Ида, пока не готова…
– Кхм. Да, – слегка смущенно отозвалась мама. – Значит, он здесь не живет?
– Нет, разумеется. Тебе добавить кетчупа к картошке, мам?
– Спасибо, если только совсем чуть-чуть…. Ладно. Когда соберешься нам его представить – предупреди заранее, хорошо?
– Конечно.
– Чтобы ты опять надела это платье, да? – ухмыльнулся папа.
Он все время безобидно подтрунивал над мамой, но она как правило игнорировала его реплики и никогда не смеялась. Вот и сейчас просто слегка поджала губы и повернулась ко мне:
– Идочка, давай я помогу тебе отнести чашки и тарелки.
Я облегченно вздохнула.
За столом родители в основном хвалили еду и вежливо расспрашивали про мою учебу и про то, как продвигается диплом. Он, разумеется, пока не продвигался никак (ненормальная я, что ли – в начале декабря думать о дипломе), но я с умным видом отвечала, что изучаю литературу и продумываю структуру работы. Это обычно «прокатывало» со всеми, включая преподавателей – по крайней мере, на первых порах (думаю, за неделю до защиты уже не помогло бы).
Потом папа начал рассказывать забавную историю, приключившуюся с ним на работе, и я смеялась, кажется, громче и дольше, чем того требовала история, потому что меня все еще веселил мамин наряд и то, что я сижу рядом с ней в халате и без макияжа.
– Кажется, в дверь звонят! – сказал папа вдруг, и я, перестав смеяться, прислушалась.
Позвонили еще раз (вернее,
– Сейчас. – Я выскочила из-за стола и ринулась в коридор.
Открыв дверь, я даже попятилась от неожиданности. То, что на пороге стоял Стас, как раз не стало для меня сюрпризом – поразило другое: в руках он держал внушительный букет цветов. У меня мелькнула мысль, что, наверное, с таким было сложно войти в лифт, особенно если он ехал в нем не один.
– Это еще что такое? – шепнула я, выйдя на лестничную клетку.
– Почему ты меня не впускаешь? – спросил он, обняв меня свободной рукой за плечи (букет он каким-то образом подхватил второй).
– Ты что, забыл? Я же тебе говорила, что…
– Знаю, что ты говорила. Цветы – твоей маме. Не находишь, что нам пора официально познакомиться?
Тут в прихожую вышел папа, и я, бросив на Стаса красноречивый взгляд, который должен был означать «не знаю, что ты задумал, но ладно, делай что хочешь», обернулась и весело произнесла:
– А вот и мой парень. Ты его уже видел, пап.
Глава 3
Платье и макияж явно не придали маме уверенности. Почти все время она молчала, нервно покусывая губы и то и дело хватая полупустой стакан сока, чтобы сделать пару глотков. Когда стакан опустел окончательно, она принялась вертеть его в руках. На Стаса она старалась не смотреть, но периодически изумленно поглядывала на букет, вазу с которым я поставила в центр стола.
Папа был, как обычно, более раскован: рассказывал что-то, шутил, спрашивал. Стас отвечал бойко и, кажется, чувствовал себя вполне комфортно.
– Сейчас вы нравитесь мне больше, чем вчера и сегодня утром, – заявил папа добродушно. – Если честно, тогда вы показались мне мрачным и замкнутым, а теперь я вижу, что ошибся.
«Разумеется, он был мрачным и замкнутым, потому что думал о ссоре с Аллой. Другой вопрос – почему сейчас он не такой. Если бы они помирились, он не пришел бы вовсе…» – подумала я и ощутила нетерпение: когда уже родители уйдут к себе и я смогу расспросить его как следует?!
– Я просто оба раза на работу опаздывал, – сообщил Стас. – И все равно нашел время заскочить к Иде…
– Брось, мы тут все взрослые люди, – перешел на «ты» отец. – Ясно, что ты у нее ночевал. Но, знаешь, Ида уже взрослая, так что я никого отчитывать за это не собираюсь.
– Тебе крупно повезло с родителями, ты в курсе? – повернувшись ко мне, Стас взял меня за руку и чуть ли не торжественно поднял наши сплетенные руки – так, что родители их видели.
Наверное, это должно было означать «мы пара, мы счастливы и никого не стыдимся». Интересно, зачем ему понадобилось все это изображать?