Кукольная королева
Шрифт:
— Он сказал Арону, что не ограничится чем-то незамысловатым, — голос её звучал глухо, — сказал, что оставит ему только ненависть… и просто убил. Почему?
Алексас помолчал.
— Не знаю, — просто ответил он потом. — Может, решил, что всего этого достаточно… — вдруг отстранился, взял её за руки и потянул за собой. — Идём.
— Куда?
— Думаю, ты позволишь мне преклонить колени перед могилой Её Высочества Ленмариэль?
Таша
Потом, безразлично кивнув, повела его прочь из кухни.
Интересно, успела ли могила чем-нибудь порасти, отстранённо думала Таша, спускаясь в сад.
— На заднем дворе?
— Да, — Таша завернула за угол.
Ещё шаг она сделала по инерции.
Потом застыла: не дойдя до разрытой могилы, подле которой чёрным шрамом зияло пепелище костра.
— Кто… — она не находила слов, — кто…
— Кто-то из деревенских?
— Откуда мне знать!
— В таком случае, думаю, нам стоит убраться отсюда. И поскорее.
— Но…
Странное ощущение в затылке. Прыгнувшие в глаза лиловые круги.
Поздно, успела подумать Таша — прежде чем темнота радушно распахнула ей свои объятия.
***
— Очнись.
Жар. Боль.
Солёный привкус, стынущий на губах.
Таша открыла глаза, чтобы увидеть мыски лаковых туфель, попиравших грязный дощатый пол; и эти туфли она узнала бы, даже не видя падавшей на них тяжёлой парчовой юбки.
Таша повернулась на спину, и скованные за спиной руки вдавились в пыль.
— Приветствую, святой отец, — выплюнула она, снизу вверх глядя на своего пастыря. — Так вы ещё и маг, оказывается?
Отец Дармиори отступил на шаг.
— Сколько верёвочке не виться… — смахивающее на варёную картошку лицо исказила улыбка. — Перекидываться не советую. По крайней мере, если хочешь встретить конец со всеми конечностями.
Каламбур, однако, отстранённо подумала Таша. Как смешно.
Цвергово серебро, значит. То-то ей наручники показались горячими. Впрочем, вначале подумала, что кровь застоялась: ещё бы, поверх к тому же верёвкой обмотали для надёжности.
— С чего вы взяли…
— Отродья оборотня наследуют проклятье суки, их породившей, — дэй нагнулся. — К тому же…
Когда он протянул руку к её лицу, Таша зашипела — но он почти ничего не сделал.
Всего лишь мазнул пальцем по её залитым кровью губам.
— Столько лет скрываться под моим носом… — дэй задумчиво разглядывал свой палец: в лучах света, просачивавшихся сквозь крышу, алая кровь отчётливо отливала золотом. — Дрянь.
— Такие слова да от вас. — Таша не без усилия скривила губы в усмешке. — А как же справедливый суд и всё такое?
— Над такими, как вы, суда быть не может. Вы — ошибка творения. Ошибки следует исправлять.
И, как это ни было жутко, Таша знала: он сделает с ней всё, что захочет. И ещё пятьдесят лет назад имел бы на это полное право, а даже когда право пастырей и деревенских старост на самосуд официально упразднили, из людских умов оно не ушло. Придя к власти, Шейлиреар всеми силами принялся искоренять тихие расправы над преступниками и нечистью, прижившиеся в маленьких деревнях; но это в больших городах и крупных поселениях надёжно властвовал закон и стража, а деревенские обычно делали всё, чтобы слухи об убийстве не вышли за пределы деревни.
Их вполне устраивало, что их жизнями и смертями распоряжается не какой-то там посторонний стражник или судья, а свой, родной служитель Пресветлой.
— Полагаю, мне положено знать, в чём меня обвиняют.
Он явно горел желанием рассказать, как открыл правду и поймал её. Иначе он бы здесь не стоял.
Таша всегда считала отца Дармиори живой иллюстрацией злых колдунов из легенд; и, как бы там ни было, одна общая черта со злодеями у него точно была.
— Когда никто из вас не пришёл на сенокос, я явился в ваш дом. Мне не открыли. Я велел выломать дверь, мы обошли все комнаты и увидели кровь в детской. А потом кто-то углядел могилу на заднем дворе. И, — его зрачки сузились, — крест…
— Да, это я сделала, — подтвердила Таша, оглядывая окружающее пространство.
Прохудившаяся крыша, сквозь которую сочился солнечный свет, серые бревенчатые стены, полусгнившая койка, полки с пыльными банками…
Изба ведьмы-отшельницы.
— Недолго твоё святотатство продержалось, — в ухмылке дэя читалось злорадство. — Мы разрыли могилу. Домыслить, что произошло, труда не составило.
— И что же произошло?
— Вы с сестрой убили мать и сбежали.
Таша даже привстала от изумления.
— Вы спятили? Мы… оох…
— Лежать, — произнёс дэй, всадив мысок туфли ей в живот, наблюдая, как она крючится на полу. — Впрочем, ты права, не все смогли в это поверить. Гаст в том числе. Он сбежал в тот же день. Оставил записку, что поехал в Нордвуд за магом, который помог бы тебя отыскать. Домой он не вернулся.