Кукушонок
Шрифт:
Напоследок Патрик протянул мне письмо. Пока я его читала, Патрик пристально наблюдал за мной, я это чувствовала. Я не скривилась, но содержание письма мне не понравилось: некая потсдамская фирма приглашала моего любимого на конкурсное собеседование. Значит, не ставя меня в известность, он написал туда заявку.
— А если в итоге они тебя возьмут? — спросила я. — Тебе придется отсюда уехать?
Патрик сделал нерешительное лицо.
— Мануэль не хочет. Но что делать? В моем возрасте это просто везение, что мое заявление вообще рассмотрели, но само
«А как же я?» — подумала я, и на глаза у меня чуть не навернулись слезы. Но Патрик при любых обстоятельствах использует свои шансы.
— А может, мне тамошняя производственная обстановка совсем не понравится, тогда я и сам не соглашусь, — стал утешать он меня. — Но для этого надо все-таки глянуть своими глазами. У меня, кстати, в связи с этим есть к тебе одна просьба!
Это что-то новенькое, обычно все наоборот: это он выполняет мои просьбы.
Патрик хотел, чтобы я отрезала его косу.
— Хвост, — поправила я.
— С такими космами я не могу впереться к менеджеру по персоналу, — сказал он.
— А почему бы тебе не пойти к профессиональному парикмахеру? — спросила я.
Он объяснил, что в раннем детстве он получил травму у парикмахера. Когда его жена еще жила здесь, волосы ему регулярно стригла гримерша из Мангеймского театра, но эта прекрасная женщина переехала в Штутгарт.
В этот момент на сцену вышел Мануэль. Я сказала, что его отец потребовал, чтобы именно я превратила его в элегантного светского человека.
Услышав в чем дело, мальчишка широко ухмыльнулся.
— Ты смотри-ка, старый хиппи подался в солидол! Аня, сейчас мы все устроим, положись на меня! Моей бабушке тоже приходилось стричь Патрика, от нее еще осталась шкатулка с жуткими инструментами для пыток!
Мануэлю, кажется, этот проект нравился все больше, зато Патрику все меньше.
— Может, я все-таки в виде исключения пойду к парикмахеру, — опасливо проговорил он, — если у Ани совсем нет опыта…
Но сын уже достал из шкатулки пыточные инструменты, и мы усадили Патрика в ванной комнате, прикатив от рояля вертящийся стул. Я накинула ему на плечи полотенце и храбро взялась за ножницы.
— Может, волосы сначала помыть? — спросил Патрик, все больше робея перед лицом надвигающейся опасности.
— Да ну, — сказала я и решительно обрезала конский хвост.
Мануэль тем временем включил в сеть старомодную машинку, которая явно еще функционировала. Патрик предался в руки судьбы и безвольно осел на своем вертящемся стуле, словно жертвенный агнец на плахе.
И вот его сын бойко въезжает со своей жужжащей газонокосилкой в самую гущу травостоя и прокладывает посреди отцовской проседи широкую просеку.
Я в ужасе вскрикнула, но было уже поздно.
Патрик вскочил и уставился в зеркало.
— Ну, это вы здорово придумали, поздравляю! — завопил он. — Тупой осел, я только сейчас допер, что вы задумали! Это вы таким образом не пускаете
Еще никогда я не видела добродушного Патрика таким разгневанным. Он вырвал из рук Мануэля газонокосилку и принялся возить ею вдоль и поперек по своему черепу как одержимый, так что через несколько минут стал похож на буддийского монаха.
Совершенно присмирев и примолкнув, я зачарованно смотрела на него и под конец взялась освободить от растительности и затылок Патрика. Мануэль куда-то спешно испарился.
— Теперь осталось только надеть черную рубашку и серый пиджак, и ты будешь выглядеть как режиссер и производить впечатление прогрессивного! — виновато предложила я и с интересом наблюдала, как мужчина моей мечты вертится перед зеркалом. В отличие от натуральных лысин зрелых мужчин бритый череп вызывает у меня отвращение, и я вспомнила, как сильно прошлым летом из-за этой моды изменился к худшему Штеффен.
Патрик успокоился сравнительно быстро. Сказал, что все равно поедет в Потсдам, и, может, как раз в силу изменившейся внешности шансы его увеличатся. Потом он обнял меня и впервые признался, что любит.
— Я что-нибудь придумаю, — пообещал он. — Если я действительно найду в Потсдаме хорошо оплачиваемую работу, буду приезжать домой на выходные. Или просто возьму вас обоих с собой на Восток на время испытательного срока!
— «Вас»? — удивленно переспросила я. — Значит ли это, что на первое время Мануэль останется со мной?
— Мы должны все как следует обдумать, — сказал Патрик. — А пока не будем делить шкуру неубитого медведя.
Все последние четыре месяца мы хотя и предавались любовной страсти, сообща работали в саду и вместе ужинали, спорили и обсуждали все на свете, пели в хоре и тихо читали каждый свое, но никогда не говорили о будущем. Сегодня этот разговор чуть было не состоялся, но ни Патрик, ни я не отважились бы прогнозировать, пойдет ли наша дальнейшая жизнь и дальше так же беспроблемно и гармонично.
А тут я прочитала статью об известной певице Изадоре Бернат и внезапно впала в прежнее уныние.
— Твоя жена такая знаменитая, такая красивая, такая талантливая и такая высокая, — горестно ныла я, — а я какая-то маленькая, и ростом тоже, учительница…
— Именно это мне и нужно, — ответил Патрик, — наконец-то маленькая женщина! В этом случае бедствие хотя бы обозримо.
14
Таких теплых апреля и мая не было давно. Уже в марте нас радовали сотни тюльпанов, луковицы которых мы посадили осенью. Сирень в саду Патрика отблагоухала до времени, и сейчас пышно как никогда цвели розы, повсюду был слышен птичий гомон, а синицы уже учили птенцов летать. Родители летели впереди, а храбрые птенцы следом, но какой-нибудь пугливый обязательно отставал и поднимал крик. Мать манила его и манила, пока вся семья не опускалась на ближайшее дерево. На то и весна — высиживать и выкармливать птенцов.