Кулак Аллаха
Шрифт:
В другом конце полуострова, на авиационной базе возле Табука, которую британские «торнадо» делили с американскими «фэлконами», пилоты из США были еще больше заинтригованы священнодействием британцев, которые, устроившись после заката под тентами, наливали в стаканы немного шампуня и разбавляли его водой из бутылок.
В Эль-Харце таких проблем не возникало. Да и жить здесь приходилось не так роскошно, как в Тумраите. Отдельная палатка была лишь у командира авиакрыла, все остальные, от полковника и ниже, размещались – в зависимости от ранга – по двое, четверо, по шестеро, восемь или даже двенадцать
Хуже того, улица, на которой жил женский персонал авиакрыла, оказалась вне пределов досягаемости. Эта проблема тем более раздражала пилотов, что американки, верные своим обычаям и свободные от надзора «мутавы» – саудовской религиозной полиции, регулярно загорали в одних бикини за невысокими загородками, которые они воздвигли вокруг своих палаток.
В конце концов находчивые пилоты реквизировали все грузовики с высоким кузовом. Настоящий патриот попадал из своей палатки на взлетно-посадочную полосу, только стоя на цыпочках в кузове такого грузовика и делая огромный крюк, чтобы проехать по улице женского персонала и убедиться, что его дорогие соотечественницы сохраняют отличную форму.
Впрочем, для большинства летчиков дальше подобного служения своему гражданскому долгу дело не заходило.
Изменить настроение пилотов была и другая причина. Организация Объединенных Наций потребовала от Саддама Хуссейна вывода иракских войск из Кувейта до 16 января. Багдад по-прежнему отделывался вызывающими декларациями. Впервые стало очевидным, что дело идет к настоящей войне. Тренировочные полеты стали насущной необходимостью.
По каким-то причинам 15 декабря в Вене было очень тепло, не по-зимнему ярко светило солнце. В обеденный перерыв фрейлейн Харденберг, как обычно, покинула здание банка и неожиданно для самой себя решила не ходить в привычное кафе, а вместо ленча купить несколько бутербродов в городском парке, в нескольких кварталах от Балгассе.
Здесь она обычно проводила обеденные перерывы летом и в начале осени и для этого брала бутерброды из дома. А 15 декабря она не запаслась ничем.
Тем не менее, бросив взгляд на голубое небо над Францисканерплатц, фрейлейн Харденберг, одетая в опрятное твидовое пальто, решила, что если природа дарит ей, хотя бы на один день, частичку Altweibersommer – венского бабьего лета, грешно не воспользоваться такой возможностью и не посидеть в парке.
У фрейлейн Харденберг была особая причина любить этот небольшой парк за Рингом. В одном из его уголков размещался салон Хюбнера – ресторан со стеклянными стенами, напоминавший ей небольшую консерваторию. Здесь в обеденное время маленький оркестр играл мелодии Штрауса – самого венского из композиторов.
Те, кому обед в ресторане был не по карману, могли сидеть в парке по соседству и бесплатно наслаждаться музыкой. К тому же в центре парка под каменным сводом стояло изваяние самого великого Иоганна.
Эдит Харденберг купила бутерброды в ближайшем баре, села на свободную скамейку, согретую солнечными лучами, и лениво жевала, прислушиваясь к мелодиям вальса.
– Прошу прощения, – произнес по-немецки незнакомый низкий голос.
Фрейлейн Харденберг вздрогнула. Больше всего на свете она терпеть не могла, когда к ней обращались незнакомцы.
Это был темноволосый молодой мужчина с добрыми карими глазами. По-немецки он говорил с акцентом. Эдит уже была готова проявить свою обычную твердость и снова отвернуться, но в этот момент заметила, что молодой человек держит в руке иллюстрированную брошюру и показывает на какое-то слово. Эдит машинально бросила взгляд на брошюру. Это оказалась иллюстрированная программка к опере «Волшебная флейта».
– Пожалуйста, вот это слово, оно не немецкое, нет?
Пальцем он показывал на слово «либретто». Конечно, ей следовало не отвечать, просто встать и уйти. Она начала заворачивать недоеденные бутерброды.
– Нет, – коротко ответила фрейлейн Харденберг. – Итальянское.
– Ах так, – извиняющимся тоном отозвался молодой человек. – Я изучаю немецкий, но совершенно не знаю итальянского. Это значит музыка, да?
– Нет, – ответила Эдит. – Это значит текст, слова.
– Спасибо, – искренне сказал молодой человек. – Трудно понимать венскую оперу, но мне она очень нравится.
Пальцы Эдит сначала замедлили движения, потом совсем перестали заворачивать оставшиеся бутерброды.
– Знаете, действие оперы происходит в Египте, – объяснил молодой человек.
Ну не глупо ли рассказывать это ей, которая наизусть знала каждое слово из «Die Zauberflote».
– Да, в Египте, – подтвердила она.
Дело уже зашло слишком далеко, подумала фрейлейн Харденберг. Кем бы он ни был, этот юноша, он ужасно нахален. Она чуть было не разговорилась. Сама мысль о чем-либо подобном была ей противна.
– Так же, как и в «Аиде», – заметил молодой человек, возвращаясь к изучению своей программки. – Мне нравится Верди, но, кажется, я все же предпочитаю Моцарта.
Бутерброды были уже завернуты, Эдит осталось только встать и уйти. Она повернулась к молодому человеку, а тот именно в этот момент поднял глаза и улыбнулся очень застенчивой, почти умоляющей улыбкой. На Эдит с собачьей преданностью смотрели карие глаза с такими ресницами, за которые любая фотомодель отдала бы полжизни.
– Тут не о чем говорить, – сказала она. – Моцарт – король всех композиторов.
Молодой человек улыбнулся чуть шире, сверкнув ровными белыми зубами.
– Когда-то он жил в Вене. Может быть, сидел здесь, вот на этой скамейке и сочинял музыку.
– Этого не могло быть, – возразила Эдит. – Тогда этой скамейки не существовало.
Она встала и отвернулась. Молодой человек тоже встал и отвесил по-венски короткий поклон.
– Прошу прощения за то, что помешал вам, фрейлейн. Но я весьма благодарен вам за помощь.
Эдит Харденберг пошла из парка, снова к своему рабочему столу, чтобы закончить ленч там. Она была ужасно сердита на себя. Сейчас разговоры с незнакомыми молодыми людьми в парке, а дальше что? С другой стороны, это всего лишь студент-иностранец, который искренне хочет узнать побольше о венской опере. Ничего плохого в этом нет. Но хорошенького понемножку. Эдит прошла мимо афишы. Ну конечно, через три дня в венской опере будет «Волшебная флейта». Кто знает, может быть, посещение оперы входило в программу обучения молодого человека.