Культура на службе вермахта
Шрифт:
«Never was so much owed so many to so few».
В советской историографии усиленно развивали тезис о том, что консервативные силы помогли прийти Гитлеру к власти, при этом отечественные историки старой школы даже стремились стереть различия между правительствами Папена и Шлейхера и нацистами. Сейчас это можно расценить как сильное и неоправданное упрощение, поскольку хотя немецкие консервативные силы на самом деле помогли нацистам прийти к власти, но эта констатация не описывает всей сложности отношений между ними. Как для левых решающим фактором поражения в оппозиции нацизму был их раскол на мелкие группы и отсутствие единства, так же и в правом лагере никакого единства в борьбе не было. Причина отсутствия единства и консервативных и левых политиков в том, что они смутно представляли себе природу нацизма, ограничиваясь самыми общими морализаторскими соображениями. Так, известный консервативный политик Эвальд фон Кляйст-Шмельцин (Е. von Kleist-Schmelzin) так выражал свой скепсис по отношению к политике Гитлера: «Если ты сел в скорый поезд, машинист которого сумасшедший, то даже не надейся как-то повлиять на его поведение. Как бы ты ни старался, на одной из железнодорожных стрелок поезд сойдет с рельсов. Ошибка в том, что нынешние правители Германии имеют тотальные претензии, а это чертовщина, поскольку тотальные претензии может иметь только Бог; если их предъявляет человек, он извращает смысл мироздания» {591} .
36
Черчилль о роли немецкого Сопротивления для будущего Германии: «Никогда в истории так много людей не было в такой большой степени обязано маленькой горстке людей столь многим».
Кроме того, консервативной оппозиции было свойственно совмещение противостояния и кооперации с нацистским режимом. Тому были свои причины — в отдельные моменты истории Третьего Рейха события развивались «неочевидно» для формирования ясной оппозиции. Так, в «деле Рема» в июне 1934 г., несмотря на убийство двух генералов, в целом действия нацистов были направлены на утверждение вермахта в качестве главного оруженосца нации, что рассматривалось консервативными кругами как благое дело. Или другой пример — в период внешнеполитического кризиса 1938–1939 гг. один из ведущих консервативных политиков, статс-секретарь МИД Эрнст фон Вейцзекер (отец президента ФРГ) полагал, что главным мотором агрессивности выступает Риббентроп, а Гитлер старается его удержать. Что касается кризиса Фрича-Бломберга, то здесь на первом плане были действия гестапо и СД, а поведение Гитлера казалось нейтральным. Немецкие консерваторы были первоначально воодушевлены возможностями, которые открывала авторитарная власть — даже Карл Герделер вплоть до 1935 г. принимал активное участие в администрировании: в разработке нового закона о коммунальном самоуправлении, о городских муниципалитетах, и, кстати, был имперским комиссаром по ценам. Герделер долгое время надеялся повлиять на Гитлера. Точно также и министр финансов Пруссии Попитц надеялся склонить Гитлера к консервативным ценностям и политике. И лишь тогда, когда консерваторы поняли, что именно Гитлер является главным инициатором войны, только тогда они стали формировать оппозицию, только тогда возникло консервативное Сопротивление. Даже Хеннинг фон Тресков разглядел опасность в «танцующем дервише» (как он называл Гитлера) только во время войны и обратился к организации заговора против диктатора{592}.
В старой немецкой политической элите первым по-настоящему оценил истинное положение дел и перспективы Третьего Рейха бургомистр Лейпцига пруссак Карл Герделер (уходя в отставку с поста канцлера, Генрих Брюнинг рекомендовал его на свое место, но Гинденбург пропустил это пожелание мимо ушей) — консерватор, монархист, ревностный протестант, образованный, энергичный человек. Вся его жизнь была доказательством непоколебимой и оптимистической веры в разум и добро. Современники говорили, что если Аденауэр никому не доверял, то Герделер был открытым и доверчивым человеком{593}. В 1931 г. Герделер стал комиссаром по контролю над ценами, после 1933 г. он остался бургомистром Лейпцига, надеясь с помощью нацистов прекратить практику всевластия партий, характерную для политической системы Веймарской республики, и усилить исполнительную власть. Как патриот Пруссии, Герделер был согласен с Гитлером по вопросу о ревизии восточных границ, рассматривая «польский коридор» как угрозу целостности и процветанию Германии. Герделер и его коллеги по консервативному Сопротивлению планировали спасти то, что еще можно было спасти: по возможности даже и кое-какие гитлеровские приобретения, например, Австрию. После войны они также хотели сохранить Судеты в составе будущего немецкого государства. Представления Герделера о геополитическом положении Германии после планируемого отстранения Гитлера были довольно необычными для того времени. Герделер писал в специально составленном для переговоров с Западом и СССР меморандуме, что на востоке Германия должна сохранить границы 1914 г., на юге — границы 1938 г. по результатам Мюнхенской конференции. Австрия должна была остаться в составе Германии, как и Южный Тироль. Эльзас и Лотарингию Герделер предлагал либо сделать самостоятельным государством (наподобие Швейцарии), либо разделить ее в соответствии с принципом национального самоопределения на немецкую и французскую части. Что касается возможности выхода к морю Польши, то Герделер предполагал польско-литовскую унию (как это было в старину) и обеспечение искомого выхода Польши к Балтике в Литве{594}. Большинство консерваторов в Сопротивлении в принципе были согласны с предложениями Герделера, все они также рассчитывали на сохранение после войны единого национального государства. Сейчас такие представления кажутся совершенно утопическими, но разве они не согласуются с правом на национальное самоопределение? Разве после поражения 1871 г. Франция не продолжала лелеять мысль о возвращении потерянных немецкоязычных провинций? Разве сейчас арабские страны перестали претендовать на земли Израиля, несмотря на то что решение об их передаче было единогласно принято в 1947 г. на Ассамблее ООН? Примеров справедливых и неудовлетворенных требований национального самоопределения можно привести много. В конечном счете, после Второй мировой войны территория Германии сократилась почти на 100 тыс. км2, но это произошло в результате полного военного и морального краха нацизма.
Как бургомистр Лейпцига, Герделер сначала имел весьма сносные отношения с местным нацистским руководством и даже смог осуществить в городе ряд административных и экономических реформ. Пути Герделера и нацистов начали расходиться после того, как нацисты решили снести в городе памятник Феликсу Мендельсону-Бартольди (из-за его еврейского происхождения). В 1937 г. Герделер выехал за рубеж с целью выяснить отношение к антигитлеровской оппозиции со стороны европейских правительств — необходимую для этого финансовую поддержку оказал крупный промышленник Рудольф Бош и Герман Геринг, который обосновывал эту поездку необходимостью изучения реакции западной общественности на происходящее в Германии{595}. В 1937–1939гг. Герделер объехал Англию, США, Бельгию, Францию, Швейцарию, Румынию, Югославию, Египет, Палестину, Сирию и Турцию, и накануне войны разослал памятную записку Бошу, Круппу, Герингу, Шахту, генералам Беку, Гальдеру и фон Фричу. В этой записке он предупреждал, что война приведет к еще более тяжелым последствиям, чем Версальский мир. В 1941 г. Герделер вместе с генералом фон Беком составили еще один меморандум, в котором излагалась альтернатива гитлеровской политике. С этого момента в посвященных кругах Герделер считался негласным главой оппозиции Гитлеру{596}. Сам Герделер никакими средствами для противостояния Гитлеру не располагал, поэтому он обратился к военным. Для этого он, задолго до февраля 1938 г., предупреждал командующего рейхсвера генерал-полковника Фрича, что он станет очередной жертвой нацистов, а когда Фрича и министра рейхсвера фон Бломберга отстранили от руководства армией, то Герделер побуждал командующего военным округом Лейпцига генерала Листа к действиям против СС. Смысл инициатив Герделера дошел до Гитлера, началось расследование гестапо, от которого его спас Шахт{597}. Шахт и сам позднее был некоторое время близок к оппозиции и с 1944 г. до окончания войны находился в концлагере — это обстоятельство и было главной причиной того, что Нюрнбергским трибуналом он был освобожден от ответственности.
В 1938 г. к Герделеру примкнули бывший прусский государственный министр и министр финансов Иоханнес Попитц, известный финансист, директор Рейхсбанка Яльмар Шахт, посол в Италии Ульрих фон Хассель, начальник Генштаба генерал-полковник Людвиг Бек, командующий рейхсвером генерал фон Фрич и посол
Посвященных в заговор офицеров в группе армий «Центр» было так много, и занимаемое ими положение было так близко к командующему фон Боку, что невозможно поверить, что он был в неведении относительно намерений офицеров. В заговоре принимали участие два личных адъютанта фон Бока — граф фон Гарденберг и граф Генрих фон Лендорф. Также активны были полковник барон фон Герсдорф, полковник Шульц-Брюттер, подполковник Александр фон Фосс, майор Ульрих фон Эртцен, капитан Эггерт и лейтенант Ганс Альбрехт фон Боддин. В то или иное время заговорщики обращались практически к каждому генералу в группе армий. Но ни один из них не поднял телефонную трубку, чтобы позвонить Гиммлеру. Пропасть между армией и СС делала донос невозможным{599}.
Вызывает удивление то, что заговорщики имели удивительную свободу обсуждения деталей своего мятежа. Так, Попитц осенью 1939 г. посетил главнокомандующего сухопутными войсками генерала Вальтера фон Браухича и уговаривал его прибегнуть к действиям против Гитлера ради спасения Германии и чести армии. Браухич в продолжение всего разговора молчал, лишь выразил сомнение, что в сложившихся обстоятельствах возможен приемлемый для Германии мир. Вслед за Попитцем с той же целью к Браухичу приезжал генерал Томас — руководитель хозяйственного отдела в Генштабе. Реакция командующего сухопутными войсками была удивительно спокойной. Он сокрушенно сказал, что это чистой воды государственное предательство и ограничился тем, что пригрозил посадить Томаса под домашний арест, если тот «будет настаивать на встречах с ним по этому вопросу»{600}. Деятельность Герделера, его постоянные поездки за рубеж также были на виду и могли насторожить карательные органы Третьего Рейха. Впрочем, из-за нерешительности никакой реальной опасности для нацистского режима деятельность заговорщиков не представляла. Ситуация, однако, резко изменилась с того момента, как к заговору примкнул Клаус граф Шенк фон Штауффенберг. С его появлением в рядах заговорщиков дело приняло серьезный оборот, поскольку он был очень энергичным человеком и убежденным сторонником активных действий против диктатора. Как говорила жена одного из активистов Сопротивления Эмми Бонхоффер: «Диктатура подобна ядовитой змее — если ты наступишь ей на хвост, она непременно ужалит тебя в ногу. Нужно сразу отсечь ей голову, а это смогут сделать только военные, их нужно убедить действовать решительно и быстро»{601}.
Штауффенберг был весьма примечательной личностью, очень образованным человеком, членом кружка поэта Штефана Георге, дипломированным переводчиком с английского; кроме того, он был великолепным военным профессионалом, выпускником академии Генштаба. Поначалу Штауффенберг, как и все немецкое общество, попал под гипноз гитлеровских политических начинаний. Один из его биографов указывал, что попытки определить Штауффенберга как изначально принципиального противника нацизма (frondeur a priori) обречены на провал, поскольку все документы и свидетельства говорят об обратном…{602} Это обстоятельство особенно важно подчеркнуть, поскольку оно свидетельствует о том, что сначала Гитлер смог увлечь даже таких высокоморальных людей, как Штауффенберг, который вплоть до 1942 г. находился под гипнозом достижений и динамики Третьего Рейха.
В оппозицию Штауффенберга привлекли генерал от инфантерии Фридрих Ольбрихт, который был начальником отдела в Общем отделе (AHA, Allgemeinen Heeresamt), полковник Хеннинг фон Тресков, который два года был офицером по оперативному руководству в командовании группы армий «Центр». Летом 1943 г. Ольбрихт, Тресков и Штауффенберг договорились совместно действовать против диктатора{603}. Политически офицеры примыкали к группе Герделера, которая не была совершенно однородна (консервативна). Так, в ноябре 1943 г. бывший посол Германии в СССР, член группы Герделера фон Шуленбург смог привлечь к заговору бывшего депутата рейхстага от СДПГ Юлиуса Лебера, который занимался в Берлине торговлей углем. Как ни странно, но социал-демократ Лебер вскоре начал оказывать решающее влияние на политические взгляды Клауса фон Штауффенберга{604}. Лебер воевал в Первую мировую войну фронтовиком, был офицером; в СДПГ он стал экспертом по военным делам.
Он не был ортодоксальным марксистом и интернационалистом, скорее — лассальянцем. Так же, как и фон Штауффенберг, он был патриотом и сторонником сохранения Германии в прежних границах. В 1943 г. к заговорщикам примкнул бывший командир 4-й танковой армии генерал-полковник Гепнер, которого Гитлер отстранил от руководства после зимнего краха под Москвой.
Офицеры-участники консервативной оппозиции пытались легально противостоять наиболее диким эксцессам нацистского режима. Так, незадолго до нападения на Советский Союз, в присутствии фельдмаршала фон Бока фон Тресков резко протестовал против гитлеровского «приказа о комиссарах», но безрезультатно. Несколько недель спустя, когда фон Трескову стало известно, что в Борисове опергруппа полиции безопасности и СД вместе с литовцами уничтожила 6 тысяч евреев, он потребовал у фон Бока предать участников опергруппы суду и расстрелять. Его протест вновь остался без внимания. В 1942 г. непосредственным начальником Трескова был генерал-фельдмаршал Ганс Клюге, которого Карл Герделер стремился перетянуть на сторону Сопротивления. Герделер писал Клюге, что считает приемлемый мир возможным и готов нести за его заключение всю политическую ответственность, поскольку с Гитлером, которого он именовал не иначе как «преступником и глупцом», никто не сядет за стол переговоров{605}. Когда осенью 1942 г. Герделер посетил фельдмаршала фон Клюге в штабе группы армий «Центр», фон Тресков еще питал иллюзии в отношении возможного исхода войны на Восточном фронте{606}. Фон Тресков в беседе с Герделером сказал, что группа армий «Центр» способна в летнюю кампанию 1943 г. дойти до Казани. Герделер тогда смог убедить полковника в том, что победа на Востоке невозможна из-за катастрофического положения экономики рейха. Под впечатлением статистических выкладок Герделера у фон Трескова «как будто пелена спала с глаз». В конце ноября 1942 г. фон Тресков и Ольбрихт встречались с Герделером в Берлине. На этот раз Герделер не ограничился экономической аргументацией при обсуждении положения, но указал на политическую и моральную изоляцию Третьего Рейха. 13 марта 1943 г. фон Тресков подложил в самолет Гитлера бомбу, но взрыватель не сработал. Изъяв пакет с бомбой, факт покушения удалось скрыть. 25-летний капитан Аксель фон Бусше решил убить Гитлера во время посещения тем выставки новых образцов обмундирования для Восточного фронта в декабре 1943 г. Но, словно предчувствуя опасность, Гитлер на выставку не приехал.