Культурный фронт Великой Отечественной войны

Жукова Ольга

Причём было сказано, что делать это нужно не формально, а с душой. Она возмутилась: её, квалифицированного работника, занимающегося многие годы литературой, хотят использовать на составлении каких-то объявлений… Прошла одна передача, вторая, третья… и с фронтов пошли письма. Сначала десятки, потом сотни. Содержание их было примерно одинаковым: «Спасибо, товарищи радиоработники, за нечаянную радость. «Фриц» прёт на Москву, а вы там так мобилизовали население, что оно не только строит окопы и противотанковые рвы, но и живёт нормальной жизнью: починяет хозяйственную утварь, ходит в театр (в этих объявлениях потом сообщалось о предстоящих концертах и спектаклях)». Были и совсем короткие письма-треугольники: «Привет крепкому тылу!» [96]

96

Фёдорова Т.В. Наверху – Москва. М.,1981. С. 161.

Радиожурналисты

той поры не понаслышке знали, что такое «быть на казарменном положении» – на него переводились целые предприятия и учреждения, рабочий цикл которых требовал постоянного присутствия сотрудников на своих рабочих местах. Некоторые месяцами не бывали дома. И здесь, на рабочих местах, приходилось по-своему обустраивать быт. Интересный факт о «заэфирной» жизни сотрудников радио приводит Т.В. Фёдорова: «Я припоминаю суп, которым меня угостили в редакции «Последних известий»… природу которого установить не удалось, потому что в нём были и овощи, и крупа, и, как оказалось, вперемежку мясные и рыбные консервы… Оказывается, с утра дежурный по выпуску ставит на электроплитку большой бак (для кипячения белья) и заливает его водой. В него закладываются те продукты, что есть в наличии. Крупа, картофель… Словом, всё, что каждый «отоварил на карточку». В середине дня с фронта возвращаются немногие оставшиеся в Москве корреспонденты (фронт был рядом) и привозят, кроме фронтовых материалов, ещё и фронтовые подарки: кто банку консервов, кто кочан капусты (откопал из-под снега), кто чёрные солдатские сухари. Словом, с миру по нитке… а к последнему, ночному выпуску по коридорам ДЗЗ (Дома звукозаписи), что на Малой Никитской, где в большой комнате размещалась редакция, разносился аромат «радиосупа». Дружная радиосемья садилась за стол, и начиналось пиршество» [97] .

97

Фёдорова Т.В. Наверху – Москва. М.,1981. С. 162.

«Говорит Ленинград!» Огромные трудности преодолеваются в связи с эвакуацией многих радиовещательных станций с западных районов в восточные. Демонтаж одной из станций блокадного Ленинграда проходит под интенсивным артобстрелом. Но оставшаяся радиостанция продолжает вещание все дни героической обороны города.

Первая передача из окружённого врагами, постоянно обстреливаемого Ленинграда прорывается в эфир 6 сентября 1941 г. [98] С того дня страна слушает голоса не только известных ленинградцев – деятелей культуры, но и рядовых защитников непокорного города. Так, 14 октября 1941 г. герои-балтийцы обращаются к своим собратьям – черноморским морякам со словами дружеской поддержки [99] . Эфир передачи от 19 октября начинается словами: «Внимание! Слушай, Москва! Слушай, столица! К тебе обращается участник сражения на подступах к городу Ленина, комсомолец Н-ской части тов. Дарьин…» [100] А в канун 1942 г. газета «Вечерняя Москва» сообщает: «Когда радио возвестит о наступлении 1942 года, в эфире зазвучат голоса советских писателей. В ночь под новый год тысячи радиослушателей будут присутствовать на перекличке поэтов, прозаиков и драматургов Москвы и Ленинграда. Первое слово получат писатели столицы. Они передадут новогодний привет своим собратьям из героического города Ленина. А. Новиков-Прибой, А. Сурков, П. Антокольский. С. Кирсанов. С. Щипачёв, директор клуба писателей Н. Соболевский и другие расскажут, как писатели Москвы продолжают творческую деятельность, стремясь в своих произведениях отобразить героику наших великих дней. От имени ленинградских писателей выступят Вс. Вишневский, Н. Тихонов. С. Марвич и другие. Перекличка закончится чтением новых произведений писателей Москвы и Ленинграда» [101] .

98

Правда. 1941. 7 сентября.

99

Правда. 1941. 14 октября.

100

Правда. 1941. 19 октября.

101

Вечерняя Москва. 1941. 31 декабря.

Сотрудники Ленинградского радио, коллектив которого в годы войны пополнили многие профессиональные писатели, поэты, журналисты, находят интересную форму передачи, названную ими «Радиохроникой». Это своеобразный общественно-политический и художественный устный журнал, в котором важнейшая информация с фронтов перемежается чтением художественных произведений как военно-патриотического, так и сатирического жанров, у микрофона в прямом эфире выступают люди известные и рядовые, но все они – ленинградцы, а в дни блокады это почти всегда означает – герои.

Первый выпуск «Радиохроники» выходит в эфир 1 июля 1941 г., и сами создатели в нескольких первых фразах обрисовывают свою творческую идею так: «Товарищи радиослушатели! С сегодняшнего дня мы начинаем ежедневно выпускать передачи, которые мы

назвали «Радиохроника». В выпуски нашей «Радиохроники» будут входить статьи, рассказы, песни, стихотворения, фельетоны. Нужно бить заклятого врага не только оружием Красной Армии, но и словом, так, чтобы вся мерзость, вся подлость и всё коварство фашизма были беспощадно обнажены» [102] .

102

Литературный Ленинград в дни блокады. Л., 1973. С. 170.

Свои выходы в эфир остаются за программами редакций политвещания, детской и музыкальной. «Последние известия», «Красноармейская газета по радио», «Юный патриот» и другие передачи звучат в ленинградских квартирах и из 1500 уличных громкоговорителей.

Немногие оставшиеся в блокадном городе драматические артисты входят в состав радиотеатра, вскоре почти официально получившего наименование «Блокадный».

Русскую классику и произведения советских писателей на Ленинградском радио читают: В. Лебедев, Н. Чернявская, А. Янкевский, В. Ярмагаев и другие. Блокадница, народная артистка СССР Вера Аркадьевна Мичурина-Самойлова рассказывает: «Я воспринимаю радио как открытый огромный мировой театр без стен. Война по-новому раскрыла возможности радио, и на это время самым близким для меня видом искусства стал «Театр у микрофона». Война сблизила меня с радио потому, что моя жизнь всецело была соединена с армией, фронтом, и, выступая у микрофона, я беседовала с теми, кто в этот момент охранял подступы к моему родному городу. Я представляла себе бойцов, слушавших в этот момент моё выступление, я ощущала себя рядом с ними» [103] .

103

Мичурина-Самойлова В.А. Шестьдесят лет в искусстве. Л., 1946. С. 168.

…В Ленинграде в дни блокады возобновляет работу Театр музыкальной комедии, его солистов часто приглашают на радио, которое слушает вся страна и даже мир. Пятую симфонию П.И. Чайковского в исполнении симфонического оркестра Ленинградского радио транслируют на Великобританию и США. Питерских музыкантов слушают даже во вражеских окопах. Радиокомитет располагает не только своим симфоническим оркестром, но и хором, оркестром народных инструментов, оперным ансамблем и джазом.

Был период, когда весёлая музыка почти ушла из внутренней сети радиовещания на город и не звучала даже в детских передачах. Посчитали, что неуместна она в трагических условиях блокадного бытия. Но многочисленные письма радиослушателей, находящих в хорошей музыке силы к жизни, заставляют отменить это решение.

«Ленинградский метроном». В историю войны великим и ужасным символом блокады входит тягостный, кажется, стучащий где-то в мозгах «ленинградский метроном». Бесконечный отсчёт этого простого прибора, отмечающего короткие промежутки времени равномерными ударами, хорошо известный музыкантам как точный ориентир темпа при исполнении музыкального произведения, транслируется во время налётов через ленинградскую радиосеть. Быстрый ритм означает объявление воздушной тревоги, медленный ритм – отбой.

Ленинградские поэты не раз вспоминают его в блокадных стихах. «Был день как день. / Ко мне пришла подруга, / Не плача, рассказала, что вчера единственного схоронила друга, / И мы молчали с нею до утра. / Какие ж я могла найти слова? / Я тоже – ленинградская вдова. / Мы съели хлеб, что был отложен на день, / В один платок закутались вдвоём, / И тихо-тихо стало в Ленинграде, / Один, стуча, трудился метроном» [104] , – писала в 1942 г. поэтесса Ольга Фёдоровна Берггольц, ставшая в дни блокады «голосом» героического города.

104

Берггольц О.Ф. Февральский дневник // Стихи о Великой Отечественной. Мурманск, 1974. С. 104.

Критик А.И. Павловский, биограф Ольги Берггольц заметил: «…разве не достойно удивления хотя бы уже одно то, что голос великого солдата, каким был в ту пору Ленинград, принадлежал женщине… взявшей на себя такую нелёгкую, такую, казалось бы, сугубо «мужскую» роль воина-певца» [105] . И хочется добавить из дня сегодняшнего: разве не удивительно, что голос этот принадлежал женщине с немецкими корнями (предки Берггольц были из прибалтийских немцев)? Найдя особую, доверительную интонацию в своём творчестве, поэтесса обращается к каждому жителю и защитнику города как к самому родному и близкому человеку и имеет на это право, потому что сама – одна из них: «Мы защищаем город наш любимый, / Все испытанья поровну деля, / Клянусь тебе, что мы непобедимы, / За нами наша русская земля!» [106]

105

Павловский А.И. Стих и сердце. Л., 1962. С. 34.

106

Литературный Ленинград в дни блокады. Л., 1973. С. 189.