Кумтрест
Шрифт:
– Да мне это не интересно, стучать или не стучать. Я тебе про другое хочу сказать. Вы как-то уже думайте головой. Пиздите так, чтобы следов не было, и зэки из окон не прыгали.
– Будем думать.
– Вот он сейчас весь изрезался о стекло, плюс синяки на нём есть, врач мне сказал. А надо так пиздить, чтобы на теле вообще ничего не было. Чтобы идти сил у них не было, понятно?
– Понятно, ну просто дело случая.
– Андрей, мне на прокуроров и всяких там правозащитников похуй. Ты это прекрасно знаешь. Но если такой пидор сверху на кого-нибудь из них свалиться, то Подробинов им уже сказку
– Да понял я всё Александр Александрович, понял. С этим уродом что делать будем?
– В ШИЗО пару месяцев пусть посидит и в отряд его обратно. Пока он сидит, ты вот на нём и потренируйся, как без синяков и ссадин воспитывать зэков.
– Может в ПКТ, а потом в СУС?
– Нехуй мне всякой чесоткой ПКТ и СУС засорять. После ШИЗО переведёшь его в тринадцатый отряд. Если захочет, пускай там с третьего этажа прыгает. Это уже будет не наше дело.
– Отказной материал делаем по членовредительству?
– Окна иди у себя в кабинете делай, нехуй бумагу марать. Через неделю заживёт как на собаке. Всё, свободен.
ИК-50. Белый аист
После событий с капитаном Калядиным, которому дали шесть лет строгого режима за хранение и распространение наркотических веществ, в зоне наступило затишье. Давно такого не было и ажиотаж по управлению был очень большой. В оперативном отделе произошли кадровые перестановки. На вакантную должность заместителя начальника оперативного отдела назначили старшего опера капитана Павлова Женю. На должность старшего опера, к удивлению, многих, Алексея Бобышкина. После этого к нему перешли некоторые объекты Калядина, включая комнату длительных свиданий.
Несмотря на то, что в отделе были более опытные опера, у Бобышкина было высшее образование. Именно поэтому управление приняло решение повысить его в должности. Для некоторых это послужило стимулом повысить свой уровень образования. Один Бобышкин знал, что у этого имеются другие причины. Об этом ему сообщил Горлов, вручая погоны старшего лейтенанта, незадолго до назначения на должность старшего опера. Горлов сказал, что он далеко пойдёт с такими успехами по службе. Правда Лёша не думал, что так быстро.
Первое время сотрудники долго размораживались и не торопились таскать запреты в зону. Бобышкин пользовался этим моментом и активно усиливал свои позиции. Налаживал контакты с серьёзными зэками. Должность старшего опера давала больше власти и свободы действий, плюс то, что Горлов уже давно выписал на всё зелёный свет. Бобышкину нужны были деньги, хорошие деньги. Он понимал, что теперь его выход и необходимо уважить Горлова. А к нему с тысячей рублей не пойдёшь, не тот уровень.
Бобышкин направил все усилия на поиск людей, готовых заниматься крупными партиями наркотиков. Бегать с мелочью он не сильно хотел, хотя и не отказывался по случаю подзаработать. Но основная его цель была поставка крупных партий наркоты. Проанализировав всех ключевых зэков в зоне, он сделал вывод, что у каждого из них уже есть свой опер. Тогда он решил идти в лобовую атаку, но только хитро. Бобышкин вызвал смотрящего за наркотой
– Здорово Крокодил. – поприветствовал Бобышкин Рылькова.
– Здорово начальник. Чего позвал? – с недовольством ответил Крокодил.
– Не хорошо Крокодил оперов сливать, не хорошо.
– Начальник, ты базар фильтруй, я же тебе не быдло какое-то колхозное. Это кого я слил? Обоснуй, будь так добр.
– Калядина. Помнишь такого?
– Калядина я помню. Только начальник не по адресу предъява.
– А я у него в СИЗО был на свиданке. Он тебе пламенный привет передал. Так и сказал, что ты его цветным мусорам сдал.
– Э-э начальник. Ты фуфло это лохам задвигай, я фраер порядочный. Люди за меня знают.
– Крокодил, да когда наркоманы фраерами порядочными были? Что-то не припомню я такого. Ты берега в этой жизни не путай.
– Ну если так рассуждать, мента уебать вообще святое дело для арестанта. Да?
– Тоже, верно. Но сдать мусорам «дорогу» в зону – это стрёмная хуйня для любого зэка. За это можно и в гарем заехать. Тем более что в зоне после этого случая вообще голод наступил. Наркоты в разы меньше стало, бухла вообще нет.
– Начальник, ты меня сюда не приплетай. Кто его сдал я не знаю, а узнал бы, сам тому голову открутил. Меня на эту хуйню ты не намажешь.
– Я нет, а Калядин да.
– Каким образом?
– Так он теперь такой же, как и ты стал. Тоже арестант.
– И?
– Он для зоны столько благих дел сделал, грел вас всю дорогу. Так что имеет полное право и прогон пустить за тебя Крокодил.
– Начальник, что-то я не помню, что прогоны бээсников в чёрной зоне канают. Напомни мне, может я чего-то подзабыл.
– Напомню и даже зачитаю. – Бобышкин достал из кармана листок бумаги и начал читать. – Я, Иван Калядин, бывший кум Полтинника, обращаюсь к тем, кто меня знает, к тем, кому я помогал жить в зоне, кого я грел запретами многие годы. Сейчас я зэк, работая опером, я, как и вы, уже был преступником. Никакой разницы между нами нет. Неважно, что я был в погонах, важно то, что я делал для вас братва.
– Ты начальник этой бумагой жопу себе подотри. – нервно, сквозь зубы, сказал Рыльков.
– А ты не торопись Крокодил. Дальше слушай. – Бобышкин продолжил читать липовый прогон. – Но один из вас совершил по понятиям сучий и блядский поступок. Он сдал «дорогу» цветным мусорам, которая грела зону несколько лет. Только он один знал адрес, где я тарюсь для вас братва. Стукач – это Крокодил, он же Рыльков Саня. Я надеюсь, что он ещё в Полтиннике сидит и его не увезли спецэтапом. Я знаю, что с него спросить – это будет по понятиям…
– Да это фуфло. Все знали куда он к барыгам ездит. Ты что думаешь он только мне отраву таскал? Он тут половину зоны наркотой да бухлом снабжал. Не канает твоя хуйня начальник.
– А ты что так разозлился? Не надо нервничать. Если ты не при делах, тебе и волноваться не стоит. Только вот на это посмотри. – Бобышкин достал из кармана ещё один листок. – Разнарядка на спецэтап осужденного Рылькова Александра Игоревича. Мне дальше продолжить? Ты один в транзит едешь, почему? Калядина с пробега убрал и уехал. Ах да, тут ещё приписка есть, вот смотри. – Бобышкин показал разнарядку Рылькову.