Кунгош — птица бессмертия. Повесть о Муллануре Вахитове
Шрифт:
— Ну-ну! Поговори у меня, большевистское отродье!.. Предатель! — взорвался офицер. Подскочив к Абдулле, он схватил его обеими руками за грудь и в исступлении стал трясти.
Отворилась дверь, вошел немолодой высокий военный в полковничьих погонах. Капитан мгновенно отпустил Абдуллу, вытянулся в струнку перед старшим по чину.
— Продолжайте допрос, капитан, — небрежно махнул рукой полковник и прошел к столу. Голос вошедшего показался Абдулле знакомым. Приглядевшись, он узнал Сикорского — того самого полковника Сикорского, который бывал частым гостем
— Отвечай, мерзавец! Где скрывается Вахитов? — налившись кровью, заорал капитан.
Абдулла презрительно отвернулся, всем своим видом показывая, что отвечать не будет.
— Ты не желаешь с нами говорить, милейший? — искренно удивился полковник. — Ну-ну, не упрямься, дурачок. Это ведь к твоей же пользе. Итак… Где спрятался комиссар?
Абдулла молчал.
— Смотри-ка! Молчит, — сказал полковник вроде как бы даже добродушно. И вдруг, ощерившись, поднялся и изо всей силы ударил Абдуллу кулаком в зубы. Удар был мастерский: Абдулла повалился на пол, как подкошенный. Конвойный, стоявший в дверях с винтовкой в руках, подскочил к нему и, подхватив под мышки, поднял и поставил на ноги. Абдулла выплюнул изо рта кровь и спокойно сказал, обернувшись к полковнику:
— Зря стараетесь, господин Сикорский. Ничего у вас со мною не выйдет.
— О! Этот фрукт знает мою фамилию? — изумился Снкорский. — Вот сюрприз!
Вновь отворилась дверь, и в комнату вошел полный, слегка лысеющий господин с холеным лицом, в хорошо сшитом штатском костюме.
— Август Петрович, — обернулся к нему Сикорский. — Взгляните, может быть, вам знаком этот странный субъект? Он откуда-то знает мою фамилию.
— Помилуй бог! — воскликнул Амбрустер. — Да ведь это же Абдулла! Мой бывший дворник! Тот самый, что сбежал к красным. Неужто не помните? Ведь он нас тогда чуть было не выдал, мы еле-еле ушли.
— Вон оно что! Так у нас с этим мерзавцем, стало быть, еще давние счеты… Что же нам с ним делать? В расход? — спросил полковник.
— А ля герр комм а ля герр, как говорят в таких случаях французы, — пожал плечами Амбрустер. — На войне как на войне.
— Ну что ж, быть по сему! — Сикорский обернулся к капитану. — Распорядитесь. Я надеюсь, у вас найдется хорошая, прочная веревка?
— Вешайте, гады! — крикнул Абдулла. Смертельная ненависть сжала ему сердце. — Всех нас все равно не перевешаете!
— Увести! — коротко приказал полковник. Подскочили двое конвойных и, заломив Абдулле руки за спину, увели его.
Глава VI
Харис метался по Казани, как тигр. Он лучше, чем кто другой, понимал, что, пока Мулланур Вахитов цел и невредим, ему, Харису, и всем его друзьям и сподвижникам угрожает смертельная опасность.
С помощью Дулдуловича Харис собрал несколько ловких ребят, и они шныряли по городу в поисках комиссара. Им были розданы наспех отпечатанные фотографии Мулланура, Впрочем, фотографии были не так уж и нужны: почти каждый из этих наемных убийц
Операцией по розыску скрывшегося комиссара руководил Эгдем Дулдулович. Он не сомневался, что рано или поздно поиск увенчается успехом. Однако пока дело не двигалось: Вахитов как в воду канул.
В дверь постучали.
— Войдите, — буркнул Дулдулович.
Вошел низкорослый коренастый поручик. Козырнув, доложил:
— Арестована связная комиссара Вахитова!
— Связная?! — вскричал Дулдулович. — Где же она? Немедленно ко мне! Я сам допрошу ее!
Поручик приоткрыл дверь, крикнул:
— Введите арестованную!
За дверью послышался грубый голос конвойного: «Быстрее шагай, стерва! А ну!.. Живо!..» Дулдулович нетерпеливо поднял голову и обомлел: перед ним стояла Галия. Платье на ней было разорвано, под глазом багровел огромный кровоподтек. Видимо, ей крепко досталось: бледное, измученное лицо ее изменилось до неузнаваемости. Но сомнений быть не могло: это была она.
— Галия! — еле выговорил Дулдулович. — Ты?
— Эгдем! — в ужасе воскликнула Галия.
На глазах опешивших конвойных и растерявшегося поручика она подбежала к Дулдуловичу, схватила его за руки.
— Нет! Нет! — бессвязно заговорила она. — Я не верю! Не верю! Этого не может быть… Мне говорилн, но я не верила. И сейчас не верю… Ну что же ты молчишь? Скажи мне хоть слово! И я сразу тебе поверю… Что же ты молчишь, Эгдем?!
Дулдулович молчал. Язык его словно окостенел: он не мог заставить себя вымолвить ни слова.
Словно очнувшись от тяжелого приступа, Галпя прошептала чуть слышно:
— Так, значит, это правда…
Но Дулдулович уше оправился от шока.
Уверенным, властным жестом он положил руки на плечи Галин и заглянул ей в глаза своим гипнотизирующим, всегда безошибочно действовавшим на нее долгим взглядом.
— Нет, это неправда. Я не предатель.
— Как же так? — растерялась она. — А эти солдаты? Этот офицер? Что значит весь этот маскарад?
— Вы можете быть свободны, — обернулся Дулдулович к поручику и конвойным, которые привели Галию. Сделав нетерпеливый жест, он повторил: — Вы свободны! Ступайте!
Поручик и солдаты вышли из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь.
Дулдулович усадил Галию в кресло, налил из графина в стакан воды, подал ей:
— Успокойся сперва. На вот, выпей…
Но Галия резко оттолкнула его руку, вода пролилась на ковер.
— Не надо. Я способна вынести все. В обморок не упаду, не бойся… Ну?.. Я жду! Ты хотел объяснить мне, что означает этот маскарад.
— Это не маскарад, — медленно сказал Дулдулович. — Маскарад был раньше. Сейчас ты все поймешь… Помнишь, я говорил тебе, что комиссар Вахитов меня не любит?
— Ну и что же?.. Ты решил ответить предательством на его нелюбовь?
— Я не договорил тогда. Он невзлюбил меня, потому что разгадал меня. Понял, что я помеха на его пути… Я честно служил нашему мусульманскому делу, а он предал национальные интересы мусульман большевикам. Это он предатель, а не я!