Купчиха. Трилогия
Шрифт:
Она тряхнула кудрями.
— И в этот самый момент у меня не останется выхода. Я должна буду костьми лечь, но выйти за него, иначе потеряю ребёнка. Эди останется жив и здоров, получит права на целое графство, но возможность для меня общаться с ним, растить его, воспитывать будет полностью зависеть от его отца. Захочет — разрешит, захочет — запретит?
— Именно так, — подтвердил Мельхиор, — и мне это очень не нравится. Я как-то по-другому представлял наше будущее. Наше совместное будущее. Но если ты передумала…
Виола оттолкнулась от столба и быстро сделала те три шага, которые отделяли её от мага. Встала
— Я не передумала. Я вижу себя рядом с тобой, Мельхиор. С тобой и нашим мальчиком. Ули — моё прошлое, такое, как оно есть. Он хороший, но он не для меня. И я тоже не для него, мы слишком далеки друг от друга. Я не могу и не хочу быть графиней, ещё меньше я желаю такой судьбы своему сыну. Эдмон рождён свободным магом и им должен стать. Это не самая простая и лёгкая дорога, но единственная, которая ему подходит. А все эти графства… Пусть они остаются тем, кто именно в этом видит своё счастье. Ни Эди, ни нам с тобой они ни к чему.
После слов "с тобой и нашим мальчиком" Мельхиор более не вслушивался. Он просто смотрел на движущиеся губы Виолы, боясь упустить удобный момент. Как только она остановилась, он её поцеловал, вложив в это простое действие всё, что чувствовал. В первый момент девушка немного опешила, но затем ответила ему с неожиданным пылом. Её руки обвились вокруг его шеи и магу пришлось немного нагнуться, чтобы Виоле было удобнее, но затем он сам обхватил её за талию и притянул к себе поближе.
В этом положении их и застал Теодор.
— Эй, осторожнее, голубки, — сказа он им, — Не то, чтобы я был против того, что увидел, но вот боюсь, что не все присутствующие в этом доме обрадуются, когда увидят, как вы целуетесь.
Виола обернула к отцу счастливое, улыбающееся лицо и сказала:
— Какая разница, кто что скажет?! Для меня важно мнение двух человек: тебя и Эди. Остальные могут идти к демонам и им жаловаться на моё поведение.
— А моё мнение для тебя имеет значение? — добродушно усмехнувшись, спросил Мельхиор.
— По-моему, ты выразил его как нельзя понятнее и я не стала спорить, полностью его поддержала, — фыркнула Виола, — Но если ты с первого раза не понял, можно повторить для ясности.
Маг счастливо рассмеялся, снова подхватил девушку и закружил по веранде. Затем остановился у парапета, уселся на него поудобнее, устроил Виолу у себя на коленях и снова поцеловал ещё жарче, чем в прошлый раз. Как раз когда он усаживался, в окне мелькнуло лицо Эльзы, а через минуту к ним на веранду вышел растрёпанный, недовольный Ульрих. Увидел, как его любимая целуется с магом, лицо его перекосилось то ли от внутренней боли, то ли от злобы и он воскликнул:
— Почему?! Почему, Виола?! Нет! Нет! Только не с ним!
Виола вскочила с колен жениха. Нет, она вовсе не собиралась менять принятое решение, наоборот, хотела высказать Ульриху, как её возмущает то, что он лезет не в своё дело. Мельхиор тоже поднялся и встал у неё за спиной, положив руку на плечо девушки. Этим он желал недвусмысленно заявить свои права и показать, что будет их отстаивать. Ульрих понял жест мага именно так и это его сильно задело.
— Отойди от неё, Мельхиор, — крикнул он, — Она была моей и моей останется!
— Мне кажется, у Виолы другое мнение по этому вопросу, — насмешливо ответил маг, — так что если сомневаешься, спроси её, ведь и мои, и твои слова — пустой ветер, а значение имеет только то, что скажет она.
Другой на месте молодого графа тут остановился бы и призадумался, но Ули в этот момент был на такое не способен. Он видел, что все его надежды пошли прахом, и винил в этом не себя, а коварного Мельхиора. Тот явно что-то сделал с девушкой. Виданое ли дело, чтобы прекрасная дама по доброй воле отказывалась от молодого, красивого, знатного и богатого возлюбленного, от которого уже родила сына и который в самое ближайшее время станет полноправным графом, владетелем земель, ради мужчины среднего возраста и сомнительной внешности, без дома, денег, явных перспектив и вообще с неопределённым будущим. То, что оба — маги, он не учитывал, тут они с Мельхиором были по большому счёту равны. Один мог похвастаться мошью, зато на стороне другого были опыт и знания. Если бы Виола сама была магом или ведьмой, она бы учитывала и магическую составляющую, но для обычной девушки эта сторона жизни интереса не представляла. Если же оценивать их просто как мужчин, то совершенно невероятно, чтобы девушка сменяла Ульриха на его соперника, если только не была им околдована.
Поэтому он в запальчивости крикнул Мельхиору:
— Не может быть, чтобы она предпочла тебя! Не верю! Ты с ней что-то сделал! Не знаю, как ты её обошёл, какой магией повлиял или каким зельем опоил, но не верю, что она ни с того, ни с сего вдруг меня разлюбила. Поэтому отойди, дай нам поговорить. Пусть она сама скажет, что отказывается от меня, без твоего давления.
Слова Ульриха были призваны подействовать на Мельхиора, но неожиданно сильно разозлили Виолу. Она аккуратно сняла со своего плеча руку мага, сделала шаг вперёд и скривив губу, спросила:
— Ты действительно думаешь, что Мельхиор меня околдовал и поэтому я не с тобой, а с ним? Тогда ты гораздо глупее, чем я считала раньше! Вспомни: я купчиха! А купцы тем известны, что знают всему цену и не путают настоящее золото с блестяшками. Хочу только поблагодарить тебя: ты дал мне достаточно времени, чтобы я смогла выбрать и не сделать обычной ошибки всех девиц: погнаться за красивой упаковкой в ущерб содержанию.
Ули засопел: стрела попала в цель. Не то, что он был согасен с оценкой себя как "блестяшки", но вот насчёт времени Виола точно заметила: если бы он в своё время не поддался на чары ведьмы и не отказался от своей любви, то сейчас всё было бы по-другому. С другой стороны, чем это он хуже Мельхиора? Граф хотел возразить и уже открыл было рот, но тут из дома с горьким плачем выбежал Эдмон и бросился к маме. Обхватил её за ноги, прижался, спрятал лицо в складках юбки и горестно провыл:
— Ма, куда ты ушла? Я проснулся, а тебя нет! Я подумал, что меня снова украли! Было так страшно!
Виола моментально выбросила из головы Ули с его претензиями. Обняла сына, запустила сои тонкие пальчики в его растёпанные кудряшки и стала их перебирать, что-то шепча, а когда малыш немного успокоился, села перед ним на корточки и заглянула в глаза:
— Ты испугался, моё солнышко? Ну, прости, я не хотела. Только на минуточку вышла во двор, хотела умыться.
— Почему ты не взяла меня с собой? — плаксиво протянул Эди.