Купец. Поморский авантюрист
Шрифт:
— Думаешь, я забыл, что Ченслор под моим началом ходил? — перебил Митька, хмурясь.
— Не знал… — замялся Илья. — Не знал, капитан, что Ченслор под твоим началом.
— А неплохо бы. Иначе выходит, ты знать не знаешь, с кем дело имеешь? — вспыхнул Митька, идя ва-банк.
— Как не знаю, знаю… Иван знает, а я так, хотел помочь.
— За помощь спасибо, — уже гораздо более миролюбиво сказал Митька. — И что ж с Ченслором-то приключилось?
— Что приключилось, я уже все тебе сказал, больше не ведаю. — Рыжий пожал плечами. — Укатил к Государю, просил найти другие корабли, пропавшие во время шторма. Просил по возможности выяснить, что с ними сталось. Я чего спрашиваю… Абы
Митька отчетливо понял, что рыжего подослал пузач Иван — прощупать, порасспрашивать как следует. Митька несколько секунд напряженно молчал, понимая, что ответить ему попросту нечего. Откуда он мог знать, как там все у Ченслора обернулось в Москве, на царском-то приеме? Да и дать какие бы то ни было внятные гарантии, что Ченслор не был главным в английской экспедиции… Кто ж такие гарантии дать мог? Однако игра начата, и отступать от нее теперь нет смысла.
— Ченслор, может, на дворе и был, — согласился Митька. — Однако на Русь меня из Англии направляли, слово перед Государем вашим держать.
— Спасибо за ответ, капитан.
По всему было видно, что ответ рыбака удовлетворил купца.
На том разговор был закончен. Одно было ясно — купцы новгородские сами толком не знали историю английских мореплавателей и если слышали о ней, то через рассказчика.
Рыжий купец ушел, бурча под нос извинения за беспокойство, словно заведенный. Митька же накрепко задумался. Вот оно, еще одно подтверждение, что рыбакам необходимо срочно выдумывать собственную легенду. Такую, чтобы отскакивала от зубов, и никто не заподозрил их во лжи. Об англичанах ходили слухи да домыслы, поэтому легенду свою тоже не стоит дюже усложнять. Важно выдумать ее понятной и никого не вводить в заблуждение. Еще лучше подтвердить купеческие догадки. Оно как бывает? Один где-то услышал, второй истолковал, потом информация из разных источников собирается вместе. Попутно нарастает слухами и небылицами, а на выходе получается то, во что люди искренне верят. Пусть подчас это не имеет отношения к правде, но в умах за истину принимается. Другой вопрос, хотят ли купцы из Новгорода правды? Или хотят слышать то, что любо для их слуха, что отвечает их интересам? Выбор для Митьки виделся очевидным. Вот и легенда в голове складывалась соответствующая.
На пятый день по отбытии из Сороки Митька улучил момент и собрал рыбаков для разговора. Легенда была выдумана, настало время донести ее до соучастников. Как раз купчики отошли от береговой линии, а рыбаки остались на берегу, якобы кашу сварить. Митька сразу перешел к делу, понимая, что на разговор у них не так много времени, скоро купчики вернутся.
— Как вы, братцы?
Говорить на чистом русском языке после стольких дней коверкания оказалось удовольствием, Митька чувствовал, как мелодично, складываясь в правильные слоги, звучат слова.
— С такими делами язык скоро отсохнет, — буркнул Стенька, больше всех страдавший от молчания. Обычно общительный, он тяжело переносил вынужденные ограничения в контактах с окружающими.
— Ничего, потерпи, успеешь еще языком намолоть, а сейчас молчать требуется.
— Чего собрал-то? — спросил Олешка.
— Слушайте и, главное, как следует запоминайте.
— Выкладывай.
Митька рассказал ту самую легенду, над которой думал последнее время. Они, рыбаки, не кто иные, как «англичане», прибывшие на Русь из столицы Англии Лондона. Прибыли по поручению не кого-нибудь, а самого английского престола, дабы представлять его торговые интересы на Руси. Задача у них, как у купцов немецких, проста донельзя:
— Хм… любо, пусть будет так, — согласился Олешка, по выражению его лица стало понятно, что он переваривает предложенную Митькой легенду, запоминает. — А звать-то нас как, капитан? Выходит, что у нас и имен вроде как нет.
— Хороший вопрос.
Митька понял, что упустил из виду необходимость английского имени для каждого из них. Можно, конечно сослаться на беспамятство, но и дальше ходить безымянными? Это вызовет подозрения, отнюдь не нужные рыбакам. Имена следовало придумать, и в этом Митьке мог помочь прежний опыт, родом из времен торга его отца. Тогда ему приходилось слышать немецкие имена на разный лад. Звучали они необычно для русского слуха, но Митька помнил некоторые из них.
— Олешка, ты будешь Олаф, ты, Стенька, — Джозеф, а ты, Павлик, — Бенджамин? Сойдет?
— Какой я тебе еще Бенджамин? — возмутился Павлик. — Есть другое имя?
— Такой. Если есть другие варианты — называй, — сказал Митька.
Павлик задумался, ничего не выдумал, поэтому вынужденно согласился со своим новым именем.
— Сам-то как величаться будешь? — спросил Олешка, теперь уже Олаф.
— Мэтью Чарльз. Звучит?
— А почему у тебя два имени? — удивился Стенька.
— Потому что капитан, у них там несколько имен принято.
— Бесовщина…
На том и договорились. Рыбаки получили «английские» имена, которые им дал Митька — а теперь уже Мэтью — со своей легкой руки.
Конечно, легенда не перекрывала вопросов в будущем. И Митьке, как говорящему на русском с новгородцами, еще придется отбрехиваться нещадно. Но тут останется сослаться на беспамятство… Чай, память отшибло у капитана Мэтью Чарльза, а моряки Олаф, Бенджамин и Джозеф мало того, что по-русски ни в зуб ногой, так и подробностей дел государевых знать не знают. Ну а там, дальше, может, чего новое Митька узнает об этой пока что загадочной экспедиции из Англии. Глядишь, память восстанавливаться начнет…
Часть 2. Новгородская земля
Глава 1
Путь с Кольского полуострова до Новгорода занял довольно много времени. И Иван всю дорогу нервничал и изо дня в день говаривал, что надобно идти скорее. Но, как ни старался купец, человек предполагает, а Бог располагает. Пару раз приходилось останавливаться и пережидать непогоду — идти по бурному течению Иван не рискнул. Другой раз пришлось подлатывать лодки — и купец сильно плевался и ругался, что отдал такие деньжищи за худые суденышки. Немало намучились и на порогах Волхова, когда подходили к самому Новгороду. В том году река была мельче привычного, потому плыть приходилось с особой осторожностью.
Во второй половине июня лодки купцов наконец прибыли в Новгород. Сложное путешествие по рекам и переправам подошло к концу. Митька был заметно измотан. Купцы же держались весело, как будто не было за спиной стольких дней пути.
Новгород предстал перед рыбаками во всей своей красе. Это был воистину великолепный и величественный город. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, почему Новгород считался вторым городом после Москвы по размеру и численности населения. Митька, псковчанин, привычный к размаху и лоску, почувствовал ностальгию. Псков того времени считался одним из крупнейших торговых и ремесленных центров Руси. Но даже псковские масштабы оказались совершенно несопоставимы с новгородскими…