Купи меня
Шрифт:
К чести Кевина он никогда не обвинял меня, если что-то в его переговорах шло не по плану. Неиссякаемый оптимист, он считал себя асексуалом и не страдал, когда приходилось вываливать за мою компанию кругленькую сумму. Он говорил, что в итоге деньги все равно отбивались, а в сексе он никогда не нуждался, как остальные мужчины.
Ко мне он обращался примерно раз в полгода, и за эти шесть месяцев у него скапливалось столько неразрешимых дел, что приходилось спать по четыре часа, если мы не укладывались в
Милтон был в постоянном движении, но его бизнес был уровнем ниже, чем у Гранта. Если Грант был акулой в этом океане, то Милтон был и оставался раком-отшельником, который копошился где-то на дне и менял раковины от случая к случаю, если таковые подворачивались.
На главный банкет Милтону не приходилось и рассчитывать. Поэтому довольствовался бранчем, а я надеялась, что Грант так и не появится. Зачем ему налаживать отношения с бизнесменами уровня Милтона? А раз мы не встречались до этого, то не будем и после.
— Полчаса до банкета, ох не успеем всех обойти!... На три часа Мойше Пелех! — шипит Милтон. — Направо, Жаклин! Узнай, ресторану Пелеха не нужны новые средства по стирке скатертей?... Нет, так нет!... На двенадцать Дорати Муни, мой последний шанс получить скидку для салонов красоты…
Неужели я уйду отсюда, так его и не увидев?
Вскоре толпа редеет, один поток тянется к выходу. Другой — к дверям в зала, где уже накрыли столы к торжественному ужину. Нам с Милтоном пора на выход.
— Эх жаль! Чуть-чуть не успели! — вздыхает он. — Вот бы у меня было лишних полчаса!
Мы и так уходим последними. И уже в дверях замечаю широкую спину в черном дорогом пиджаке. Даже отсюда вижу, как преломляется свет на ярко-синих запонках. Грант стоит, широко расставив ноги, а на тротуаре как раз паркуется лимузин.
Милтон зацепился за какого-то последнего дельца. И я не могу убежать, провалиться сквозь землю или просто исчезнуть. Могу только, не дыша, смотреть, как Грант, не шелохнувшись, ждет, как водитель распахнет дверь лимузина.
Как Грант подставляет руку даме, которая неловко оттуда выбирается, охая и улыбаясь.
А после расправляет платье, проводя рукой по выпирающему огромному животу.
Мой мир летит к чертям собачьим. По внутренностям растекается яд, а воздух, который я втягиваю в себя через носоглотку, разъедает легкие.
Она щебечет, пока Грант ведет ее по ступеням. Прямо к нам. Он не слушает ее, это видно. Но это никак не успокаивает.
— Поздоровайся с ним, Жаклин! — шипит Милтон. — Ну же! Такой шанс нельзя упускать!
Жму из последних сил на кнопку, которая должна отключить чувства.
— Добрый вечер, мистер Грант, — выталкиваю из себя его имя, как Чарльз, наверное, срыгивает клубки шерсти. Отвратительные ощущения.
Грант осекается. Даже спотыкается, дернувшись всем телом. Вены на его шее вздуваются, когда он поворачивает голову. Желваки проступают на скулах.
Сердце делает кульбит в груди. Легкие наполняет такой знакомый древесный аромат его туалетной воды, хотя я старалась не дышать.
Его беременная невеста перехватывает Гранта за локоть и улыбается Милтону.
Дыши, Жаклин. Просто дыши. Секунда, две. И он уйдет. Его ждут. Его жизнь там, за этими дверьми, а моя — ведет в другую сторону. Нам не по пути, и он уже в этом убедился, потому и пропал на эти две недели.
Ошибкой была не эта румяная молодая девочка. Ошибкой — была я. А он все исправил, как смог. Потому и сбежал раньше, чем я проснулась. Вот о чем мне так и не рассказала Лана, потому что не смогла. Я должна была сама увидеть и ее живот, и ее саму.
Ярко-синие глаза сначала останавливаются на моем лице. Потом Грант замечает руку Милтона на моей талии, и его губы превращаются в тонкую линию.
Кажется, в начале нашей недели вы меня даже ревновали к другим мужчинам, мистер Грант?
— Адам Грант, — произносит он, глядя на Милтона. — Вы уже уходите?
— Кевин Милтон, мистер Грант. Премного благодарен за приглашение. Нас с Жаклин пригласили только на бранч.
В ответ мистер Грант так стискивает зубы, что кажется сейчас начнут крошиться.
— Оставайтесь на ужин, — цедит он, не разжимая рта. — Сядете за наш столик.
Глаза Кевина Милтона так вываливаются из орбит, что вот-вот лопнут. Гранта не трогают слова благодарности. Грант разворачивается и идет вперед, быстрее, чем может идти его глубоко беременная невеста. Но его это тоже не волнует.
Мы с Милтоном идем следом. Кевин тихо бормочет, что сейчас выяснится, что Грант его с кем-то перепутал и их развернут на пороге.
— Вот увидишь, Жаклин, это ошибка!
Но нас пропускают в зал.
— Жаклин, ты настоящее сокровище! — восторженно произносит Милтон, бросая на меня влюбленные взгляды.
Конечно, Милтон сразу понял, что не за собственные заслуги его посадили за стол важнейшего человека в этом зале. Вот только можно было обойтись без комплиментов.
Говорить тихо Кевин не собирался. И Грант все прекрасно слышал. Он сидит, в упор глядя на то, как Милтон суетится вокруг меня, подвигая для меня стул, а после наливая воды. И только меня, а не Кевина, пугает столовый нож, который Грант задумчиво вертит в своих музыкальных пальцах, будь они прокляты.