Купи себе Манхэттен (= Бабки на бочку)
Шрифт:
Он возился возле времянки, пытаясь отыскать среди всякой домашней утвари таз, когда его окликнула кормившая кур соседка из другого двора:
– Чего ищешь, сосед? Может, подскажу.
– Таз ищу, - развел руками Димка.
– И не ищи, - махнула рукой полная соседка.
– Отродяся у Мельниковых таза не было. Я тебе дам, ежели ненадолго.
– Да я моментом!
– обрадовался Димка.
Соседка вынесла большой медный таз, и Димка, буркнув слова благодарности, помчался к Манхэттену, который переправил багром в таз большущий пакет, перевязанный бечевой и завернутый
– Ах ты ж, байстрюк проклятый! Трам-там-тарарам-блям-блям... и все такое прочее, что в литературе обычно заменяется многоточием.
– Я ж в том тазе варенью варю! А ты дерьмо таскать в нем вздумал! Вы чо, москвичи, все такие головой слабые?!
– вопила она, сотрясая забор.
Димка и Манхэттен, пригибая головы, мелкой рысью рванули к стоявшей во дворе колонке, поставили таз и включил воду, под тугой струей которой стал яростно оттирать лицо Димка, поливаемый из-за забора бранью соседки, и сам что-то наподобие этого отпускающий в адрес Манхэттена.
А тот, отыскав какую-то тряпку, усердно тер ею пакет. Потом, стараясь не прикасаться к нему, развязал шпагат, и развернул при помощи какого-то сучочка, клеенку. Под клеенкой оказался довольно чистый брезент, Манхэттен выхватил пакет из брезента и припустил в дом, оставляя Димку один на один с соседкой, выяснять отношения.
Закончилось это тем, что Димка купил у соседки злополучный таз за двести пятьдесят тысяч.
– Многовато будет, - проворчал он, услышав требуемую сумму из уст разгневанной дамы.
– А ты знаешь, почем сейчас цветные металлы?
– зловещим шепотом спросила она.
– Нет, - так же шепотом ответил, сраженный таким аргументом Димка.
– Ну вот, - завершила свою мысль соседка.
– Понял, - кивнул головой после некоторой паузы Дима и пошел в дом за деньгами.
– За что столько денег?!
– возмутился Манхэттен, узнав про сумму, требуемую соседкой за осквернение её таза.
– А ты знаешь, почем сегодня цветные металлы?
– спросил его Димка металлическим голосом.
– Нет, - ответил честный Манхэттен.
– Да я разве против? Плати.
Пока Димка рассчитывался с соседкой, Манхэттен, соблюдая все меры предосторожности, разворачивал брезент. Под ним уже виднелись полиэтиленовое покрытие, судя по всему, ещё одна упаковка предусмотрительного Хлюста. Но тут я крикнул ему:
– Стой! Ничего не трогай!
Я заметил тоненький блеск. Подошел, отодвинул Манхэттена в сторону и стал внимательно осматривать пакет. Беспокойство мое было ненапрасным: от брезентовой упаковки тянулся тоненький сталистый проводок к двум гранатам Ф-1, завернутым в полиэтилен между пачками баксов. Не хотел Хлюст расставаться со своими деньгами. Ох, как не хотел!
Я без труда обезвредил это нехитрое, но весьма опасное взрывное устройство. В пакете оказались пачки денег в валюте и часть упаковок нашими пятисоттысячными купюрами, которые я видел впервые. Сумма была более чем изрядная. За такие деньги не только штырь в задницу могли загнать, а и шкуру снять с живого.
Мы все-таки впутались в скверную историю. Впрочем, мы уже и без этого вляпались по самую шею, дальше просто вроде бы и некуда. Так что вступал в силу принцип: семь бед - один ответ. Тем более, что в сумме с нашими накоплениями и с деньгами, которые мы взяли у Кота, у нас появились шансы прожить остаток дней без забот и печалей о завтрашнем дне.
И прожить нескучно.
Вернулся все ещё ворчащий на Манхэттена Димка. Когда он увидел такую кучу денег, то только свистнул.
– Теперь надо рвать поскорее в Москву, забирать мое семейство и мотать куда-нибудь подальше, в теплые края, к морю. Купим себе домишки, будем ловить рыбку, ходить друг к другу в гости, женим Манхэттена и тебя, Колюха, и постараемся до самой старости ничего этого не вспоминать.
– Твоими устами...
– отозвался я.
– Пожрать бы, - заскулил Манхэттен.
– Готовь!
– отозвался с радостью Димка.
– Ты как на это смотришь, Николай?
– спросил Манхэттен.
– Я бы мигом чего сварганил. А то мы уже сколько не ели. И когда ещё придется.
Я подумал и согласился.
– Только по-быстрому!
– предупредил я Манхэттена.
– Нам тут рассиживаться не с руки.
Манхэттен рванул на кухню, а мы с Димкой стали упаковывать деньги и самые необходимые вещи.
Конечно, если бы не все эти последние сумасшедшие передряги, я бы ни за что не согласился задерживаться в доме ни на минуту. Сколько раз я зарекался идти на поводу у собственной лени, обещал себе больше не поддаваться слабостям. Но слаб человек. И эта слабость сослужила нам дурную службу. Только мы покончили с легким обедом и собирались уже покинуть дом, как в ворота к нам постучали. Манхэттен метнулся к окну, припав взглядом к щелочке между ставнями, и тут же замахал нам отчаянно руками, чтобы мы не дышали.
Отскочив на цыпочках от окна, он приблизился к нам и прошептал, побледнев с лица:
– Там менты.
– Ну все, приплыли, - шепнул Димка.
– Без паники!
– так же шепотом прикрикнул я.
– Попробуем прорваться.
Димка посмотрел на меня, как на сумасшедшего:
– Ты чего, по ментам стрелять собрался?! Да нас тут как бешеных собак перестреляют.
Я и сам понимал, что сморозил глупость, сопел и старался что-то придумать. Стук между тем прекратился. Я подбежал к окну и сам выглянул в щелочку. Два милиционера стояли напротив соседских ворот и стучали в калитку. Вышел хозяин. Менты спросили у него:
– Напротив вас кто проживает?
– Напротив?
– переспросил хозяин.
– Напротив москвичи обретаются, у соседа дом сняли, шкурки скупают.
– А где они сейчас?
– Да надысь туточки были. А там кто его знает. Наверное, на базар подались.
– А мы могли бы побеседовать с вами? Мы проводим опрос всех жителей, кто что видел, что слышал. Вы же в курсе последних событий?
– Это каких таких?
– насторожился сосед.
– Вы нам разрешите войти, мы в доме и поговорим.