Шрифт:
«Ты знать не можешь, как тебя люблю я…».
Федерико Гарсиа Лорка
Пролог. Белый лимузин, Эдит Пиаф и я, идиотка.
Дивная, почти неправдоподобная красота умирающей осени хорошо видна мне в окно лимузина.
Он, мой чудесный, мой ослепительно-белый лимузин, несется как очумелый, а в боковых окнах непрерывным заборным частоколом мелькают одинаковые до тошноты виселицы фонарных столбов. Он, лимузин, почти неслышно летит себе навстречу неумолимому и жрет
Вот взять бы сейчас, притормозить, подъехать к тротуару и, остановив первого встречного, спросить:
– Вот у меня свадьба через пару часов будет, хотелось бы узнать ради чего все это?
– Почему вы спрашиваете именно меня? – удивится прохожий.
А ты, пока человек будет удивляться, улучишь момент и заглянешь ему в глаза.
Ну и зачем, спрашивается, ты это сделаешь? Для чего тебе это нужно, а? Если увидишь там то же, что внутри у тебя самой – станет ужасно безысходно. А если там все-таки счастье? Ну, тогда будет еще хуже – ведь счастье будет не у тебя…
Слава Богу, что свет солнца приглушают темные тонированные стекла мчащегося к неизбежному финалу лимузина. Я бы наверняка ослепла как сова, которую выволокли на яркий свет из непроглядной ночи, если бы в лимузине стекла были обычные.
Мне ужасно нравится мой лимузин: длинный как сволочь и ослепительно белый как мое парижское свадебное платье фирмы «Матримони», которое мой без двух часов муж заказал специально для меня к этому дню.
Лимузин не из проката, как у большинства других несчастных дур-невест, а мой персональный, только мне одной, счастливице, предназначенный.
Мне одной и навсегда.
Вот он, мой щедрый даритель, сидит напротив меня и оживленно о чем-то говорит. Какой он хороший, умный, предупредительный, красивый, богатый… надо обязательно ему улыбнуться…
Признаюсь – я захотела его, как только впервые увидела: сильное тело, изящная поза, взгляд хороший, умные глаза…
Я даже подумала тогда, что это начало чего-то нового, светлого, чего-то, что перевернуло бы всю мою прежнюю серую жизнь, опрокинув мое представление о ней, как о тупике.
А потом пришло ясное понимание того, что он – и есть тот человек, который мне более всего нужен: сильный, добрый, благородный, бесконечно талантливый. Вдобавок он от всего сердца любит меня. И мне с ним интересно как мало с кем бывало.
Я бесконечно благодарна ему за его терпение. Я не знаю, как ему хватает со мной сил. Моя тоска, мои капризы, моя меланхолия, мой ум и моя глупость… Ну, кто еще кроме него смог бы принять все это и все это полюбить?
Вальдемар, друг мой, ты – самый лучший, самый удивительный мужчина. И я счастлива, что ты сейчас со мной.
– Ты тоже самая удивительная женщина. И я тоже счастлив, что ты сейчас со мной.
Это что, он говорит?
Боже, да я, кажется, только что разговаривала с ним вслух! Впрочем, ничего такого криминального я ведь не сказала. Да и не солгала ни в чем. К тому же, разговаривая с ним мысленно или вслух, я стараюсь вести себя непринужденно и спокойно. Кажется, у меня это получается, к тому же, я думаю, он ни о чем не догадывается…
Спасибо тебе за все, за все, мой прекрасный, мой самый прекрасный кавалер!
Как хорошо, что ты сделал мне предложение и дал время подумать. Потому что, подумав, взяла и сказала девочка-женщина-старуха на сделанное ей тобой предложение одно-единственное необратимое слово «да»…
Сказала без истерик и соплей, а просто и спокойно, приняв благоразумное, твердое и окончательное решение устроить, наконец, свою непутевую жизнь наилучшим из всех, какие она могла только себе представить, способом…
К тому же, если уж мне и отказываться от такого свалившегося на меня невесть за что счастья, то следует быть порядочной до конца, а это значит – надобно вернуть тот самый, великолепный и, наверное, дорогой как сто чертей, бриллиант, который он мне подарил.
Ну, уж нет! До какой же степени надо ненавидеть человека, чтобы вернуть ему обратно такой подарок!
Так что скоро, совсем уже скоро наступит моя капитуляция – сыграют нам с ним свадебный марш, проштампуют, окольцуют… дадим оба клятву «Век воли не видать!», возьмемся за руки и – прямиком к счастливой семейной жизни…
Слушай, и чего это я сама себя терзаю?
Неужто это была я, когда каких-то полчаса назад, выйдя из дома, делала вид, что внимательно его слушаю, а сама пыталась сосчитать количество шагов от двери в подъезд до двери лимузина…
Фу, какая я была глупая…
Но это тогда.
А сейчас я как раз умная, потому что отлично понимаю: чем с любимым в шалаше, лучше «Лексус» в гараже.
Всё, хватит балансировать на тонкой грани между чёрным юмором и тихим умопомешательством. Время передозов тоски закончилось.
Ничего, я буду уже через пару-тройку часов на законном основании жить сыто и счастливо рядом с прекрасным человеком и навсегда забуду то, что было.
Это было временно. Это прошло. Как болезнь, как наваждение, как нарыв… Пусть вместо Большой Любви будут только всплески гормонов. Все-таки это много полезнее для здоровья, чем Большая Любовь, которая кончилась.
И пусть говорят, что брак по расчету – это панихида по любви. Пусть говорят, что когда женщина делает свою мечту о сытой и богатой жизни явью, то оказывается в положении, когда уже не знает, куда от нее деться. Пусть говорят, что женщина, отказавшаяся от любви ради спокойствия, перестает быть интересна даже самой себе.
Можно подумать, что я была интересна сама себе в то время, когда чуть не околела от всего этого… Ведь если всех нормальных барышень купидон поражает золотой стрелой любви, то в меня он, бандит голозадый, засадил прямо из гранатомета.