Куплю любовницу для мужа
Шрифт:
— Ладно, пап, верни брови на место. Давай взятку за молчание, — Белка цапает из его рук деньги и выходит.
Вот она язва все-таки! И в кого только такая пошла? Боюсь, что мои опасения насчет отцовства Аристарха вполне оправданы. Потому что из всего моего близкого окружения такой едкий характер только у одного человека: матери Аристарха. Внешне Белка совсем на нее не похожа. Но по натуре — вылитая бабуля, моя несостоявшаяся свекровь. Мелкая же вроде, а как припечатает словом, так не знаешь, куда деваться. Язык острее бритвы!
Я смеюсь, но тут же ойкаю. Боль моментально сковывает левую сторону. Гордей присаживается на кровать, берет мою руку и кладет на свою щеку.
— Я очень скучал по тебе, — шепчет он.
— Гордей, не знаю: смогу ли простить тебя. Хотя я тоже виновата. Это все из-за моего дурацкого плана с открытым браком. И потом… — собираюсь с духом и выпаливаю: — Это я подложила Тату под тебя.
— Я знаю, Настенька, все знаю. И, кстати, тоже поддержал твой план, — он отстраняется, вскакивает. — И тогда твое предложение не казалось дурацким.
— Знаешь? Откуда, Гордей?
— Пока ты была без сознания, многое выяснилось.
Он нервно мечется по палате. Подходит к окну, потом вдруг резко бросается ко мне, и, не дойдя двух шагов до кровати, резко проводит рукой по волосам. И вдруг я замечаю седые пряди в его густой шевелюре. Еще несколько дней назад их не было.
— У тебя седина, Гордей.
Он молча кивает. Снова опускается на колени, целует мои руки, бедра, накрытые больничным одеялом, заглядывает в глаза и проникновенно шепчет:
— Я так скучал по тебе, родная! Теперь все будет по-другому. Обещаю!
— Что же с нами случилось, Гордей?
— Мы просто зажрались, — горько усмехается он. — Наверное, когда все слишком хорошо, то иногда нужна ударная доза коричневой, дурно пахнущей субстанции, чтобы мозги встали на место.
— Ты прав. Я тоже об этом думала. Но… — осторожно высвобождаю свою руку из его ладони.
Он пытается снова ухватить ее. Но я решительно пресекаю попытку:
— Подожди, Гордей! Послушай меня: больше никакой лжи! Я хочу сделать тест ДНК и точно знать, чья дочь Белка.
— Не нужно никаких тестов! — горячо возражает он.
— Не перебивай меня, Гордей! Послушай…
— Нет, это ты послушай меня, Настя. Белка — моя дочь! И мне начхать, кто ее биологический отец. Я ее вырастил. Я! — он стучит кулаком по своей груди. — А ты — моя жена. Другой не будет никогда! Вы две мои девчонки! Я вас никому не отдам!
Господи, неужели я это услышала? Как возможно, чтобы такая перемена случилась всего за три дня? Даже учитывая, что произошло, мне сложно в это поверить! Хочу слышать это снова и снова, но внутри меня разрастается горький ком недоверия. Почему так? Почему всё приходит, когда уже не нужно? Еще месяц назад я умерла бы от счастья, если бы он это произнес! Но сейчас просто не знаю, как реагировать. Я боюсь этой шоколадности. Все так хорошо, что даже страшно. Можно бы поверить, если бы не черное пятно, которое никогда не смоется из памяти: Макс и Тата.
16 глава. Влюбитесь заново в жену
— А что с Максом и Татой?
Гордей снова начинает нервно расхаживать по палате.
— Ими плотно занялась полиция. Но Гурджиев все выяснил еще до следаков. И я там был в момент выяснения. Эти два дебилоида сначала кочевряжились, играли в молчанку. Даже адвоката требовали. Американских фильмов насмотрелись, идиоты. А Гурджиев — он же человек из 90-х. Он следакам прямо при мне выдал тринадцатую зарплату, которая перекрыла остальные двенадцать. Менты быстро вышли и оставили их с нами одних. А потом туда, в отделение, зашли мальчики-зайчики Гурджиева. И как наши голубки, Тата с Максом, запели! Ты бы видела, Настюша. Итальянская опера нервно курит в углу! Все выложили, как на исповеди. И оказалось, что эта пара аферистов давно уже в розыске. Просто документы меняли чаще, чем хирурги перчатки. Они, оказывается, с детства друг друга любили. Прямо Ромео и Джульетта в криминальном варианте, — усмехается Гордей. — Кучу народа выставили на бабки разными аферами. Но все больше по мелочам: машина, шмотки, немного налички. Не везло им на крупную рыбу. А ребята хотели урвать куш и умотать в теплые страны. Ресторанчик открыть на берегу океана. Осесть, и, представь себе, даже детишек завести. И вот они все крутились возле богатеньких буратинок, и никак им не удавалось урвать кусок пожирнее. А тут удача улыбнулась в виде… — он осекается и смотрит в стену.
— В виде меня, — заканчиваю фразу вместо него.
Гордей кивает и продолжает:
— Тата с ее этим Максом надолго сядут. Не волнуйся! Гурджиев вписался, в бешенстве закусил удила и рулит процессом. Не понимаю, отчего это его так задело.
— Я понимаю, Гордей. Когда я сбежала из квартиры Макса, то позвонила Гурджиеву, чтобы попросить помощи. И он мне рассказал, что его когда-то вот так же подставили, и никто ему не верил. Чудом жив и здоров остался. Поэтому и воспринял эту ситуацию близко к сердцу. Но я другого не понимаю: кто же тогда тот Хлыстов, что к нам в дом ворвался?
— Троюродный брат Макса. Вернее того, кто выдавал себя за Макса, — Гордей откупоривает бутылку с минералкой и жадно пьет. — Они не только родственники, но и полные тезки. Оба Александры Хлыстовы. Только один из них сменил документы на Макса Жарова. Как и Тата, которая была Леной Трояновой. Когда Тата с Максом в Москву приехали, то быстро прогудели все деньги и явились к Хлысту. Тот родственника с подружкой и приютил. Потом они рассорились, и Макс с Татой съехали. Но в Москве-то выжить очень трудно. Вот тогда они придумали этот план, который к нам с тобой и применили. Одна только загвоздка была: план сырой, а в Москве все тертые калачи. Нужен был кто-то для разбега. Тупо потренироваться. Ну как фигуристы перед олимпиадой, когда они обкатывают программу на региональных соревнованиях. Вот Тата с Максом и решили сначала обкатать олимпийскую программу на родственничке. Тата к нему вернулась и начала его на бабки раскручивать. По знакомой нам с тобой схеме: мол, сбежала от сожителя, который бил и все деньги отнимал. Только в роли уголовника-Бармалея выступал Макс. И вот когда они из Хлыста выдоили все, что можно было, то переключились на других. А тактика-то уже отработанная! Только Хлыст тоже оказался не пальцем деланный, и своего упускать не собирался. Он на самом деле пытался стребовать свои деньги назад. А тут еще и ты его нашла. Макс с Татой поняли, что весь план висит на волоске. Тогда-то они его и убили. Когда он уже для нас с тобой отыграл свою роль.
— Так это они его? — в ужасе спрашиваю я. — Знаешь, мне Хлыста очень жаль. Я когда с ним разговаривала, он нормальный был. Даже сказал, что Тату по врачам возил. Видимо, любил ее по-настоящему.
— Да, он сам жертва, — соглашается Гордей. — Наверное, они боялись, что он начнет много болтать, так как реально много успел о них выяснить. Ну и убрали его. Причем очень топорно. Пытались изобразить, что он спьяну хлебнул "Землеройки". Потому что после того, как выживший из ума Арибасов это чистящее средство так оригинально прорекламировал, среди мужиков реально флешмоб прокатился. Все пытались повторить. Даже один профессор универа выпил эту гадость и помер. У нас же что профессор, что алконавт — все одинаково рады, когда новое бухло появляется. Но Тата с Максом еще и наследили у Хлыста знатно. И если бы он не был трижды судим, то им бы такое с рук не сошло. Но они точно знали, что следаки дело быстро закроют, чтобы не париться.
— Мерзавцы! Какие же мерзавцы! — чувствую тошноту от всей этой гадости. — Не пожалеть даже человека, который их приютил!
— Да у них другие категории мышления. Что ты, Настюша! Жалость… они и слова-то такого не знают! А после этого все уже закрутилось. Ты им здорово планы поломала. Пришлось импровизировать. А это не просто сложно. Это опасно! При импровизациях как раз и случаются проколы! Когда ты вышла от Хлыста, Тата ему в водку средство от прочистки труб добавила и предложила вдвоем выпить. Он, правда, в последнюю минуту почуял неладное, и попытался водку вылить. Тогда она его начала соблазнять, а Хлыст не поддался. Но тут Макс подоспел, и силой влил ему в рот водяру с "Землеройкой". А Тата помогала. На том и погорела. Колечко она сняла и на тумбе у Хлыста забыла.