Куплю любовницу для мужа
Шрифт:
Он начал медленно и осторожно спускаться по лестнице, без остановки шепча:
— Еще чуть-чуть, моя хорошая! Самую капельку потерпи. А потом заживем! Белке тоже нужно проветриться. Белка Мальдивы любит. Помнишь, как она там радовалась, когда на песочке кувыркалась?
— По-моему, у него крыша поехала, — тихо сказал крепыш напарникам. — Самого смэрть покакать отпустила, а он в тёльку вцепился и помочь не дает. Я ее что в Абхазию увезти просил? Только поднести хотел!
— Ай, пусти! Это шок, не лезь, слушай! — отозвался высокий мужчина, который был за старшего. — Не трогай его сейчас, да? Не видишь? Заклинило мужика! Давайте с ним
Поддерживая Гордея с двух сторон, мужчины усадили его с Настей на руках на заднее сиденье "Джипа". Машина немедленно рванула с места. Настя тихо застонала, не открывая глаза. Гордей схватил ее руки, осыпал их поцелуями, и прошептал:
— Еще немного, моя хорошая! Только не оставляй меня, слышишь? Только не уходи. Ты не можешь меня оставить одного, правда? Ответь мне, Настюша. Мигни, моргни, скажи хоть слово! — он склонился над ней, прислушиваясь.
— Она тебя не слышит, брат! — тихо сказал крепыш, сидевший за рулем. — Ты ее не беспокой сейчас!
— Она меня всегда слышит, — возразил Гордей, утирая рукавом струйку крови, стекающую по лбу. — Всегда! А я ее нет, — дрожа, он склонился над женой, зарывшись лицом в ее волосы.
Весь его лед, вся его расчетливая холодность куда-то ушли. Мир распался на куски. До и после. Настя не колебалась ни секунды и закрыла его собой. А он, дурак, раздумывал: его ребенок или нет? Какая разница? Какая еще женщина может вот так, не испугавшись, шагнуть под пулю ради своего мужчины? Он отвернулся и зло сплюнул кровь. Нет, не мужчины. Ради дерьма, которое ее подставило. Ему очень хотелось сдохнуть прямо сейчас. Просто не быть. Не чувствовать страшной вины. Не осознавать, насколько мелким и мерзостным он оказался по сравнению с женой.
Баш на баш, ты мне — я тебе. Так его учили. Обмен должен быть равноценным — это знает любой адвокат, даже самый молодой. Гордей разбирался в этой системе, как никто другой. И теперь он понимал, что их с Настей обмен, их личный "баш на баш" был провальным. Он получил самую лучшую женщину на свете. А она — тупое дерьмо вместо мужа. Если она только выживет, то он все изменит. Если… какое страшное слово. Это не просто "будет или не будет". Это прыжок в пропасть, из которой многие не выбираются. Это падение с обрубками вместо крыльев, которые когда-то гордо реяли за спиной. Где они, наши крылья?
Впервые в жизни он ясно понял: Настя — его крылья. Без нее ничего не будет. Только осколки пустой жизни без цели и смысла. Жалкое существование. Это Настя держала его, Гордея, на вершине. А он понял это слишком поздно. Впервые в жизни он ничего не хотел для себя. Он хотел только одного: чтобы она выжила. И больше ничего.
И если бы ему сейчас сказали, что ради этого нужно сдохнуть в муках, то он бы благодарил каждую страшную минуту этих мук. Гордей видел так много слез и чужих страданий, что четко выучил одно правило: у каждого в жизни есть только одна боль, которую он не может перенести. Самая страшная пытка. Личный демон, который по ночам острыми когтями рвет сердце. У кого-то одиночество, у кого-то тень надвигающейся нищеты, у других — бездетность. Гордей не мог перенести вину. Он никогда не чувствовал себя виноватым, что бы ни случилось. Он умел находить любые оправдания себе, любимому. Виноваты были всегда все, кроме него. И эта уверенность в собственной непогрешимости мощным щитом и железной броней защищала его от когтистой лапы вины и осознания своей ничтожности.
Но теперь Гордея не смог бы оправдать даже адвокат дьявола. Оправдания просто не было. Его личный демон — чувство вины — пришел за ним. И, несмотря на то, что он был жив, Гордей вдруг ясно понял, что в эту самую минуту он умер. Исчезла броня. Испарились отговорки. Как вода в песок ушло самоуважение. Но главное: только теперь он понял, что вместе с медленно выходящей из Насти жизнью, ушла и его жизнь. Ушла физически, забрав дыхание, пульс, душу, вены и кровь. Он думал, что смысл его жизни в работе, достижениях, карьере. Он не понимал тогда, что все это было важно, потому что Настя стояла за его спиной. А теперь все потеряло смысл. И он сам тоже исчезает. Медленно растворяется в огромной дыре с оплавленными краями. От нее полыхает страшным жаром, потому что за ней — вход в ад. Почему только потеряв, мы понимаем, как дорого было то, что казалось таким привычным?
— Ты — мои крылья! Просто живи, Настенька! Просто живи! — едва слышно прошептал Гордей.
Он посмотрел на электронное табло часов в машине. На черном фоне высветились алая надпись: "4:00. Вы умерли, господин адвокат. Несветлая вам память".
15 глава. Ничего, кроме любви
"Джип" затормозил возле больницы. Медики выскочили во двор, аккуратно и ловко переложили Настю на носилки с колесами. Гордей, качаясь, ухватился за каталку и попытался завезти ее в здание больницы.
— Эй, мужик, посторонись! — дюжий медбрат оттеснил его плечом, схватившись за поручни носилок.
— Я сам, — зарычал Гордей, отталкивая его.
— Охренел? — возмутился медбрат. — Сбрызни отсюда! Епта!
Гордей лишь молча сжал зубы и толкнул носилки вперед.
— Отойдите, вы нас задерживаете, — хирург-реаниматор в зеленой форме решительно оттолкнул Гордея, взялся за поручни носилок и побежал по больничному коридору, толкая каталку перед собой.
Гордей побежал за ним. Носилки вкатили в операционную, куда уже спешили еще несколько медиков.
— Огнестрела у нас еще сегодня не было. Ни хрена себе неделя началась! — покачал головой анестезиолог и едва не растянулся на скользком полу, в последнюю минуту удержавшись на ногах.
— Ждите, — коротко приказал хирург Гордею.
— Доктор, как она? — Гордей с надеждой посмотрел на врача. — Она… — его голос дрогнул, — выживет?
Хирург отвел взгляд и скороговоркой ответил:
— Ничего сказать пока не могу. Повреждены крупные сосуды, задета вена на шее. Скажите спасибо, что артерию не зацепило. Иначе бы не довезли. Но будем надеяться на лучшее, — он повернулся, чтобы зайти в операционную.
— Подожди, — Гордей схватил его за рубашку и прорычал: —Если ты ее не вытащишь, я тебя загрызу!
Хирург спокойно посмотрел на него, осторожно, но быстро разжал его пальцы, и произнес:
— Вас нужно осмотреть. Координация движений нарушена и речь очень сбивчивая. Возможно сотрясение. Вам сейчас помогут. Не волнуйтесь!
— Ты меня услышал, — тяжело выдохнул Гордей и снова схватил хирурга за рубашку.
На этот раз врач не стал разжимать его пальцы. Наоборот, он придвинулся к Гордею и прошептал: