Купол над бедой

Аусиньш Эгерт

Дейвин поморщился. До Нового мира он не был особенно рьяным поклонником Академии, но считал, что если они что-то делают, то выбирают лучшие из возможных путей. Новый мир раз за разом показывал, что это не так. Но говорить что-то не было смысла. Оставалось только пожелать Айдишу доброй ночи, надеясь, что это не звучит как издевательство, и идти к себе.

Димитри, очнувшись минут через десять, посмотрел на труп Бьерда на полу, пнул ковер в сторону, чтобы под него не затекла кровь и не наделала еще работы стюардам, и, обойдя тело, ушел во внутренние покои, оставив открытой дверь в кабинет.

–

Представляешь? Просто сгрузили тело на носилки и запихнули в этот их лифт, и все. Ни некролога, ничего.

– Да. Поневоле порадуешься собственному разгильдяйству, мы же должны были присутствовать.

– Не мы, а конкретно ты.

– Не я, а кто-то от отдела. Но вообще назначать совещание экстренно сегодняшним днем на время через час после окончания рабочего дня... совесть все-таки иметь надо.

– На самом деле ты просто забыл, скажи честно.

– Я забыл, потому что не хотел. У меня в конце концов и после работы жизнь есть.

– Бьерда жалко, классный мужик был. Прикольный такой, позитивный.

– Да... Вообще непредставимо, что они настолько дикие.

– Ну и чего теперь? Всем отделом увольняться?

– И где работу искать? Сидим уж, пока платят.

Из внутреннего чата пресс-службы наместника от 02.04.2023.

С утра Димитри, оставив кабинет стюардам и досточтимым, пошел к Асане. Она была уже в своей приемной, когда он пришел. Войдя к ней, он спросил себя, спала ли она этой ночью вообще. Присмотревшись внимательнее, решил: похоже, не только не спала, но и проплакала до рассвета. Сам он вчера, закрыв дверь во внутренние покои, принял ванну и лег спать. Едва ли не в первый раз за все время пребывания здесь это случилось раньше полуночи. Он не слышал, как и когда прибрали его кабинет, и не спешил узнавать о судьбе Бьерда. Достопочтенный сам придет побеседовать, когда и если сочтет нужным, и все сам расскажет. А вот вассалы князя были его заботой. И особенно Асана, оказавшаяся в крайне неудобном положении второй раз подряд.

Войдя, он спросил, ела ли она, и услышав "я была расстроена и забыла", вызвал человека, чтобы с кухни что-нибудь принесли. Убедив ее умыться и поесть, он сказал:

– Ну, теперь давай поговорим об этом всем.

Она опустила голову и положила ладони на затылок за ушами:

– Я не понимаю, что произошло.

– Хорошо, - сказал он с сочувствием, - ты можешь рассказать все по порядку?

– Димитри, мой князь... я не вижу в этом порядка. Я не понимаю, как могло то, что говорил достопочтенный, обернуться таким кошмаром...

Димитри криво усмехнулся, пользуясь тем, что Асана смотрит в пол и не видит его лица. Значит, достопочтенный сам, лично, не поленился посолить вино наместнику... Отчасти

это даже льстило бы, если забыть на минуту то, что этот сын змеи и жабы должен будет пить из этого кубка и сам тоже. Князь одернул сам себя и остановился на том, что достопочтенный мог просто не посчитать нужным проявить внимание к некоторым деталям. И было ли причиной всех бед первое или второй, еще только предстояло выяснить.

– Оставим пока порядок, Асана. Просто расскажи, что было сначала, что потом. Начни с истории на трассе и продолжай до сегодняшнего дня. Хотя нет, погоди-ка. Где твой гребень?

Она улыбнулась. Некогда история их недолгой связи начиналась именно с того, что после охоты на ящеров, досаждавших половине предгорий, они расчесывали друг другу волосы, а потом спали, обнявшись, в горной хижине с временным очагом, где не было никого, кроме них. Димитри с четверть часа расчесывал ей кудри, потом ненадолго обнял, а затем сел в кресло напротив нее:

– Теперь рассказывай, Искорка. Это будет выглядеть как безумие, когда ты начнешь, но не замолкай, даже если тебе покажется, что ты сошла с ума и бредишь.

Виконтесса вздохнула, вцепилась руками в подлокотники - и заговорила. Про историю на трассе и роль достопочтенного в том, что она вылетела в погоню, не проверив приказ и даже не поговорив со своими парнями. Про то, как она попыталась с ними поговорить после всего этого - и поняла, что придется их отослать. И про то, что отсылая гвардейцев, она забрала у них уже нарушенные клятвы верности и предложила идти к тем, кому они на самом деле верны. А потом про то, как достопочтенный пришел к ней поговорить насчет участия в проверке корытовского лагеря вместе с братьями и сестрами хранителями, а то им людей не хватает. И про свой отказ, поскольку за час до того девочки ей устроили второй по счету дурацкий балаган вокруг подлости оружия Нового мира и тех, кто им пользуется. Ей пришлось принимать меры сразу, и она забыла рассказать князю о разговоре. Она посмотрела на Димитри несчастными глазами и спросила:

– Это что, я светской власти, хоть и сюзерену, должна была докладывать содержание разговоров с достопочтенным? Причем срочно? Князь мой, а что происходит-то? Что здесь вообще происходит, Димитри?

Он вздохнул, покосился на дверь и для надежности заблокировал замок заклятием. Потом взглянул на женщину.

– Что бы ни происходило, тебе в этой игре наметили роль игрушки, а не игрока. И мне это совсем не нравится. Разумнее всего отослать тебя в столицу, но там да Шайни. И там...
– он замешкался, подбирая слова, - там уже не твои мальчики. И что неприятнее всего, не только они. А кто еще будет с ними заодно, я не знаю.

Он помолчал, наклонился в кресле и взял ее за руку.

– Давай сделаем вот как. Местная полиция уже любит тебя и верит тебе. Будет лучше для всех, если ты будешь работать с ними постоянно плечом к плечу. Тебе предстоит еще контролировать организацию самообороны - и довольно на этом. Если ты сумеешь сохранить дружбу с твоим донором и его коллегами, будет чудесно, но я не настаиваю и даже не прошу. Так что ты остаешься здесь.

Димитри увидел ее благодарный взгляд и снова вздохнул.